Если каждый просто отбросит в сторону свои предубеждения, все они наверняка смогут вместе насладиться чудесным праздником.
– Нам всем придется чем-то пожертвовать, – сказала Рене. – МакКенна, дядя Джек и тетя Меган будут жить в твоей комнате, так что тебе придется спать со мной и пользоваться главной ванной комнатой.
МакКенна застонала.
– А девочки будут жить в твоей комнате, Киран, так что тебе придется спать на раскладном диване в комнате дедушки и пользоваться его ванной комнатой.
– Здорово!
Ну, конечно же, он в восторге, подумала Рене. Ведь жить в одной комнате с дедушкой – значит иметь неограниченный доступ к телевизору.
– Я закончил, – сказал Киран. – Можно я пойду?
Рене кивнула. Киран поставил свои грязные тарелки и чашку в раковину и убежал к себе в комнату.
– Я не хочу спать в твоей комнате, – сказала МакКенна, возя по тарелке кусок брюссельской капусты. – Почему они не могут остановиться в отеле?
– В отелях высокие цены, Мак, к тому же у нас в доме достаточно места, – ответила Рене. – И потом, будет куда веселее, если мы все будем жить под одной крышей.
Девочка тяжело вздохнула.
– Зачем было вообще приглашать гостей, если это такая морока?
– Замолчи, – сказал Дилан. – Это всего на пару дней.
– Сам замолчи, – огрызнулась МакКенна. – Перестань делать вид, будто ты взрослый. Ты не мой отец.
Дилан опустил вилку и посмотрел на Рене:
– Ты уже говорила с папой?
Рене глубоко вздохнула. Она надеялась все сказать каждому из своих детей по отдельности, когда будет укладывать их спать. Ей совсем не хотелось сообщать плохую новость за столом.
– Мне очень жаль, Дил. Папа сказал, что не сможет выбраться сюда на Рождество.
Дилан кивнул – было видно, что он ожидал такого поворота событий и заранее смирился, МакКенна же взорвалась.
– Что? – Она со стуком бросила вилку на тарелку. – Почему?
Рене покачала головой:
– Мне очень жаль, солнышко. Я понимаю, что ты разочарована, но у папы сейчас много забот. У него трудный период. Кейтлин ожидает ребенка, и он не может оставить ее одну.
– Ну, конечно. – МакКенна посмотрела туда, куда ушел Киран. – Он не хочет рисковать, чтобы у него не родился еще один дефективный ребенок.
– МакКенна! Как ты можешь говорить такие ужасные вещи!
– Но это же правда, – сказала девочка, и глаза ее наполнились слезами. – У нас все было хорошо, пока Киран…
– Иди в свою комнату, – резко сказала Рене. – Сейчас же.
МакКенна швырнула свою салфетку на пол и, рыдая, выбежала из-за стола. Все вздрогнули, когда за ней захлопнулась дверь ее спальни.
В ушах Рене стучала кровь. Да, МакКенна вела себя грубо, но каждый из них в какой-то момент обвинял Кирана в том, что Грег ушел. Просто МакКенна сказала это вслух.
– Я поговорю с ней позже, – сказала она. – Когда она остынет.
Дилан облизал губы.
– Как ты думаешь, Киран ее слышал?
– Не знаю. Кстати говоря, твой отец ушел вовсе не из-за Кирана. Он… – Она сглотнула, не желая говорить слишком много. – Он давно был не удовлетворен своей жизнью.
Дилан кивнул и уставился в свою тарелку.
– Можно я пойду? – спросил он. – Тренер ждет нас в спортзале в семь тридцать.
– Конечно, – сказала Рене. – Иди.
Дилан поставил свою грязную посуду в раковину и двинулся по коридору, чувствуя себя выбитым из колеи. Представление о том, что Киран был виноват в разводе их родителей, было нелепым – он, Дилан, знал, что они не ладили и раньше – но другое обвинение МакКенны уязвило его. Ведь после того, как их отец ушел, Дилан и впрямь чувствовал, что ему надо стать более взрослым. Конечно, с ними жил дедушка, но он баловал своих двух младших внука и внучку так, как никогда не делал их отец, а поддержание дисциплины предоставлял их матери. И Дилан все меньше и меньше чувствовал себя ребенком и все больше и больше главой семьи.
Дверь в комнату Кирана была приоткрыта. Дилан постучал по ней костяшками пальцев и открыл ее. Его младший брат сидел за своим письменным столом и просматривал коробку из-под обуви, в которой хранилась его коллекция волос. Дилан покачал головой.
