за спину, наручники, а потом уже все разговоры.
– Мадемуазель, у вас действительно криминальный талант…
– Да я-то тут причем? Я сидела на заднем сиденье, вникая в повествование о замке Гамлета. Загребли, как соучастницу. И вообще… Все начиналось с интервью. Продолжим…
– Вы лежите на диктофоне.
– Ничего. Обойдусь без него. Вопросы не для записи… У вас есть кумиры?
– Нет.
– Ладно. Перефразирую. Есть воры, которые вызывают у вас уважение?
– Да.
– Например?
– Берт Спаджари.
– Это кто такой?
– Альбер был интересным человеком. Разносторонним и одаренным. В день взятия Бастилии он и его ребята обчистили банк «Societe Generale» в Ницце.
– Почему именно в день взятия Бастилии? Что-то личное?
– Нет, – улыбнулся Дженнаро. – Праздник, все пьют, отдыхают, внимание привлечено к толпе и потенциальным стычкам. Удобно. Они хорошо подготовились: грамотно сделали подкоп, предварительно убедившись, что сигнализация в хранилище банка не реагирует на вибрацию.
– А как можно в этом убедиться? – Меня распирало от любопытства.
– Просто подумать головой и выбрать любой из десятков вариантов. Один из членов команды снял в банке ячейку и оставил в ней будильник. Ночью будильник завибрировал, а сигнализация не сработала. Другими словами, можно смело копать дальше.
– С ума сойти… И много они взяли?
– Прилично. Если не ошибаюсь, миллионов тридцать евро.
– Это вы называете «прилично»? – Я почувствовала, как от произнесенной вслух суммы зашевелился даже ковер.
– Да, мадемуазель, это прилично, – спокойно подтвердил Дженнаро. – И дело вовсе не в сумме. Кроме хорошего плана и высокой квалификации у ребят было еще и своеобразное чувство юмора. Они устроили в хранилище банкет, отметили праздник, опустошили не одну бутылку алкоголя и перед тем, как уйти, оставили на стене надпись: «Sans armes, ni haine, ni violence».
– Без оружия, без вреда, без ненависти? – переспросила я на английском.
– Да. Без оружия. Без вреда. Без ненависти.
– Представляю себе физиономии полицейских, – расхохоталась я.
– Полицейских поджидало немало сюрпризов. В одной из ячеек находились компрометирующие фото знаменитостей, которые Альбер с напарниками развесили на стене.
– Очень круто! Надеюсь, их не поймали?
– К сожалению, поймали. Со временем полиция взяла одного из членов команды, который сдал всех до единого. Но не переживайте, – Дженнаро заметил, как я расстроилась. – Альбер сбежал прямо во время судебного заседания. У него превосходно работала голова.
– Ну, слава богу… Обидно так первоклассно все сделать, вынести тонну денег…
– Не тонну. Чуть меньше. Порядка шестисот килограммов, – подкорректировал меня Дженнаро.
– Простите… я образно сказала…
– Не хотел вас перебивать, но не люблю ошибок в математических расчетах.
– Теперь я понимаю, почему вы в такой форме. Такие тяжести таскать… – отшутилась я. – В общем, обидно было бы украсть столько денег и оказаться за решеткой. А на чем в основном попадаются?
– На чем угодно. Можно выбросить в мусор неподалеку остаток недоеденного бутерброда, по которому определят ДНК, можно использовать горелку, но не учесть, что в стены встроена фанера, из-за которой пойдет дым и сработает элементарная пожарная сигнализация. Все что угодно.
– А вы мне можете рассказать о… о еще каком-нибудь ограблении, но с вашим участием?
– Нет. Во-первых, это уже лишнее. Во-вторых, где гарантия, что вы об этом не напишете? – Дженнаро наклонился и поцеловал меня. – Давайте заканчивать интервью. Я не могу так много разговаривать, когда подо мной лежит полураздетая рыжеволосая девочка.
– Еще пару вопросов, пожалуйста…
– Нет.
– Ну, пожалуйста. И делайте со мной все что хотите…
– Как-то у вас легко получается меня уговаривать. Достойное встречное предложение.
