– Прямо здесь? – уточнила я.
– Да.
Было в этом что-то неправильное: завтракать и смотреть, как Орман составляет новый договор. Он сидел вполоборота ко мне, от чашки с кофе к нему тянулся дымок. Чернила, которыми он писал, напоминали мерцающее ночное море. Магические.
Магия.
Странно было думать, что скоро она станет частью моей жизни.
Скоро моя жизнь изменится окончательно, хотя… пожалуй, уже изменилась.
Договор я перечитала за чаем (к счастью, в этом доме он тоже имелся). Надо отдать должное, такой насыщенный и ароматный, какого мне никогда раньше пить не доводилось. Неудивительно, в общем-то: Иньфай – родина чая, а у моего учителя в дворецких, поварах и всех остальных, кажется – иньфаец. После того, как Орман принес второй экземпляр (его я тоже перечитала на всякий случай), осталось последнее. Поставить подпись.
– Одолжите мне свои чудо-чернила? – поинтересовалась я и кивнула на магическую баночку и перо на подставке.
– Это делается немного иначе, Шарлотта.
Орман раскрыл футляр, внутри которого, в металлическом саркофаге, сверкнула игла.
– Ой, – сказала я, когда он в то же мгновение проколол себе палец.
Сорвавшаяся на лист капелька крови вспыхнула изумрудным сиянием и собралась в подпись. В самую настоящую подпись, внутри которой мерцали искры. То же самое произошло со вторым экземпляром, хотя к нему Орман даже не притронулся.
Прежде чем успела опомниться, по игле уже пробежало зеленое пламя, раскаляя и тут же остужая.
– Дай руку, Шарлотта.
– Нет! – взвизгнула я и начала отползать в подушку.
– Это не больно.
– Я вам не верю!
– Шарлотта, – он улыбнулся, – ты что, боишься одной маленькой иголочки?
– Ничего себе маленькой! – сказала я, глядя на то, что он сжимал в руке. – Да это же жало слона!
– У слонов не бывает жала.
– Вот если бы было, оно бы было такое, – заявила я и сунула руки подмышки. – На такое я не подписывалась! Нет! И вообще, почему нельзя обойтись без договора?
– Потому что ты очень любишь гарантии. – Орман протянул мне руку. – Обещаю, больно не будет.
Под его взглядом закусила губу и медленно вложила пальцы в его ладонь.
Больно действительно не было: я почувствовала лишь прикосновение, легкое и незначительное, а в следующий миг на договоре уже вспыхнула моя подпись.
Ой-й-й…
– Ну вот и все. Давай договоримся, что во время обучения ты будешь называть меня Эрик.
– Чем вам месье Орман не угодил?
– Когда это произносишь ты, я чувствую себя слишком… месье.
Он отошел к столу, где остались письменные принадлежности, и вернулся ко мне с листочком бумаги. Я пробежала его глазами и нахмурилась, увидев незнакомый адрес.
– Что это? – недоумевая, взглянула на Эрика. – Там мы будем заниматься магией?
– Нет, Шарлотта, – он улыбнулся. – Там твой новый дом.
Эпилог
Зеркало отражало какую-то совсем незнакомую меня. Волосы были разделены пробором, чуть приподняты и собраны на затылке. Свободные пряди, стекающие на плечи и грудь, уложены крупными локонами. Смотреть на себя такую было странно, еще более странно было видеть себя в платье с витрины модного дома мадам Гренье. Малахитовый цвет придавал достаточно смелому фасону утонченности, а пышные полупрозрачные рукава – легкости.
Платье мне принесли вечером в субботу, я как раз вернулась после беседы с антрепренером и главным художником-оформителем театра ее светлости. Вчера они со мной встретиться не смогли из-за каких-то неотложных дел, поэтому мне принесли записку от ее светлости, что подъехать нужно будет в выходной. Сошлись мы на весьма достойных условиях работы: мне предстояло помогать в оформлении нового спектакля каждый день, кроме субботы и воскресенья (по крайней мере, в первые пару месяцев). Дальше, ближе ко дню премьеры, возможно, придется работать побольше, если мы не будем успевать. Меня заверили, что такое редко, но случается, я ответила, что меня это не пугает.
Что меня приятно поразило, так это отношение: немолодой уже мужчина, занимающийся оформлением декораций, ни разу не взглянул на меня свысока. Так же, как и директор театра. Оказывается, они оба видели «Девушку» и сошлись во мнениях, что это очень интересное решение и необычный
