смотрел с участием:
— Во — во! Точно, как у меня после разбойничьей дубины! Ты, наверное, ешь мало. Даже сапоги не испоганила! — Ольга тряхнула тяжелой головой. Волной накатилась злость:
— Старшина! Мне только твоего участия не хватало! Занимайся своим делом, а я уж сама со своими бедами справлюсь! — и тут же оттаяла:
— Демир! Мне нужно проветриться! Съезжу к ближайшему лесу, подышу хвоей. Думаю, что легче станет. Засиделась я в горнице, по свежему воздуху соскучилась! Охраны мне не надо: чай не за речку собралась. К вечеру — буду!
До опушки леса оставалось совсем немного, когда из мелкой балки выскочил Лука. Как он узнал, где появится хозяйка — одному ему ведомо. Бутон радостно приветствовал друга протяжным, звонким ржанием. Волк был почти вровень лошади, и Ольге не составило труда, даже не нагибаясь, потрепать лесного любимца по загривку. Лука восторженно рыкнул и пристроился рядом.
Въехать в лесную благодать не удалось. Возле тропинки, по которой ехала воительница, прислонившись к сосне, стоял старый знакомый — дед Челак. Вид у него был усталый, но улыбался он во все тридцать два белейших зуба:
— Здрава будь, дочка! — Старый леший, как всегда балагурил: — Не жалуешь ты, лесного скитальца! Не соизволишь пожилого знакомца проведать! Все тебе некогда! Тебе бы только подвиги два раза в день совершать, да княжества спасать. Для старых друзей — времени не остается! Вот и приходится, за тыщу верст, слабому и больному лесовику из последних сил добираться, чтобы с тобой свидеться!
Думаешь легко, по рекам с русалками сплавляться, верхом на медведях косолапых по лесам пробираться? С кикиморами договариваться, чтобы через болота пропустили? Каждая за это плату требует, а я хоть мужик и в теле, да возраст уже не тот, чтоб каждую ночь в любовные игры играть! А ты знаешь, сколько у нас болот? — Челак, так заржал от собственной шутки, что из кустов выглянул огромный медведь, потянул носом и спрятался. Ольга спрыгнула с Бутона и бросилась обнимать любезного весельчака:
— Дедушка, милый! Здравствуй на все века! Ты бы знал, как я рада тебя видеть! Как я по тебе скучала! — Челак, ростом доходил ей до груди, и воительнице приходилось пригибаться.
Отстранилась и заглянула ему в очи. Они были, как говорят, на мокром месте. Челак хрюкнул носом и начал тереть правый глаз:
— Вот ты крапива, ясная! Ерунда, какая — то получается! Вроде бы осень, а комаров не убавилось! Так и норовят в очизабуриться! У меня в лесу — они воспитанные, слезу не выбивают! — Ольга от души рассмеялась:
— Так кто у них воспитатель! У тебя не забалуешь! Они у тебя по гуслярной струнке летают!
Бутон прядал ушами и косил глаза на куст, за которым скрывался медведь, но спокойное поведение Луки, быстро его успокоило. Воительница оборвала смех и стала серьезной:
— Давай присядем на травку, дедушка Челак, в ногах правды нет! И ты мне поведаешь, какая нужда заставила тебя свой лес без присмотра оставить и за тысячу верст меня искать отправиться!
Сели. Челак перестал улыбаться:
— Я бы на такой путь ни за что не решился, да неувязочки заставили, на старости лет, трудностей на свою задницу искать! Сама прикинь: разве справедливо, что до сей поры, я берестяную грамоту не освоил? Да и почтовых голубей у меня нет — а это неувязка!
Разве справедливо, что ты, сорочий язык, так и не разучила? А если бы и знала, как я могу белобоку, к тебе с новинами послать? Тут тоже неувязка: для неё все люди — на одно лицо! Как она тебя отыщет?
Вот и пришлось самому в дорогу отправляться. Новина больно важная для тебя! — Ольга мгновенно закаменела лицом, в очах загуляли желтые всполохи:
— Глаголь дедушка, я вся внимание. Не томи душу! — Челак провел грязной десницей по усам и бороде, набрал в грудь воздух и выпалил:
— Жив и здоров твой ясный сокол, князь Роман! — Щеки воительницы начали розоветь. Задрожали губы, и гулко бухнуло сердце:
— Что с ним? Где он? Как его отыскать? — Леший вновь провел дланью по усам и бороде:
— Отвечаю на твои вопросы по порядку. Князя полонили, возле самой реки куда он стремился, отрываясь от погони. Роман, с малым числом гридней, наскочил на полночных воинов, которых князья оставили стеречь переправу и плоты. Завязался бой. Силы были неравными. Дружинников побили, а на князя набросили сетку. Обездвижили, а потом и повязали.
На плоту, вместе с подоспевшим князем Гораздом, переправили на тот берег, где у князей тоже бал малый запас воинов, которых оставляли смотреть за табуном сменных лошадей.
Полночный князь, поменял лошадей, и с двумя десятками личной охраны и пленным Романом, спешно отправился на свои земли. Малое воинство, около полутора сотен воинов, осталось на берегу. Прикрывать отход Горазда, в случае погони. Но её не было, и он спокойно ушел! — Челак повертел задом, удобнее устраиваясь на увядающей траве:
— В свой стольный город, Гарду, он Романа не потащил, а заточил его в свой охотничий терем. Это даже не терем, а крепость, которую строил, еще
