только усилилось. Он на самом деле очень честный и благородный. Именно так и описывали Гриффиндорцев в старых учебниках. На втором курсе от него отвернулась вся школа, ты должен помнить.
Я кивнул, подтверждая. Но, все еще не понимая, о чем разговор.
- Но не я. У меня появился шанс стать с ним ближе и я им воспользовался. Мы встретились вечером на поле для Квиддича. Он летал, выполняя свои безумные трюки, и я решил присоединиться к нему. Сначала он не обращал на меня внимания, так что мы летали еще несколько вечеров. В итоге мы приземлились на одну из трибун и заговорили. Ни о чем. О погоде, о Квиддиче, обсудили уроки. Обычный разговор. Так и завязалось наше общение. Его, так называемые друзья, его жутко боялись, хоть и пытались это скрыть, но он всегда чувствовал фальшь в людях. Он с улыбкой рассказывал мне многое. Именно мне, представляешь. Поттер мне улыбался как никогда раньше. Никому. Он чувствовал мою искренность и желание с ним подружиться и пошел мне навстречу. Я поддерживал его во всем. Я ходил к нему в Больничное крыло каждую ночь, после его самоубийственного приключения и пытался стереть его новый шрам. Он только улыбался мне, как солнце, и говорил, что все будет хорошо. Знаешь, слышать такие слова от него по-настоящему здорово. Летом мы часто переписывались. Пока он не сбежал из дома. Я был удивлен этим, ведь я не знал, что у него не все хорошо там, но подумал, что это просто подростковый бунт. Я приходил несколько раз камином в Дырявый котел, где он поселился до конца каникул и мы гуляли по Косой аллее. Он надевал на себя глупую шапку с козырьком, чтобы его никто не узнал и это срабатывало. Я рассказывал ему о Блэке, а он злился. Я никогда не скрывал от него правду. А он ценит это больше всего. Он всегда говорит, что правда лучше всего. Лучше истинная ненависть, чем фальшивая любовь. Тогда я еще не понимал его слова. Теперь мне все предельно ясно. Я поддерживал его и на третьем курсе. Все наши стычки были запланированы им же, чтобы никто не догадывался о наших реальных отношениях, но я всегда боялся за него. Он так плохо пережил встречу с Дементорами.
Я кивнул, подтверждая его слова. Я сам потом поил Поттера зельем от влияния стражей Азкабана. Он терял чувства от их присутствия. Даже боюсь представить, что он видит при их приближении.
- Я нашел заклинание против них и заставил его идти к Люпину за помощью. Он, конечно, долго сопротивлялся, Гарри ужасный упрямец, но я смог уговорить его. И он научился. Самый красивый и сильный патронус из всех, что я видел. И он узнал правду о своем прошлом и познакомился с крестным. Жаль, что не вышло оправдать его. Отец тоже ничего не захотел слушать об этом. Я пытался ему помочь, но у меня не получается. Гарри очень не хотел возвращаться к родственникам и отдал мне, практически, все свои вещи, кроме одежды. У меня даже его палочка. Он создал себе копию в Хогвартсе на всякий случай. Поттер боится, что ее сломают. Неделю назад, я перебирал его вещи, чтобы посмотреть, что можно ему подарить на День Рождения и нашел дневник. Знаю, читать было нельзя, но я не сдержался. И не зря. Ты все поймешь, когда прочтешь.
Я кивнул.
- Это все. Ему действительно нужна помощь. Он не отвечает на мои письма.
- Почему ты думаешь, что я буду помогать Поттеру? Ты знаешь, как я к нему отношусь.
Драко криво улыбнулся и ответил, смотря мне в глаза. Я не стал заглядывать в его память. Зачем? Он и так все рассказал.
- Ты дал Непреложный обет. Я оставлю дневник. Вернешь, когда прочтешь. Мне пора, родители могут понять, что меня нет дома.
Я кивнул, и Драко оставил черную тетрадь, которую все это время прижимал к себе, на столике у кресла.
- Крестный. Он мне как брат. Я прошу тебя, помоги ему.
Я смог только кивнуть. Это был самый необычный разговор за долгое время.
========== 1 глава. ==========
Я сидел в кресле и гипнотизировал взглядом дневник Поттера. Что же так впечатлило Малфоя, что он пришел просить за этого мелкого Гриффиндорца? Фыркнув, я приманил к себе тетрадь палочкой. Таким же образом я призвал чайник и чашку, чтобы выпить чая. Сделав все необходимое и вдохнув ароматный пар, я с удовольствием отпил его. Отставив чашку на столик, я открыл дневник этого недоразумения.
06 августа 1987 года.
Дорогой Дневник!
Я слышал, что именно так положено начинать запись. Так что буду следовать традиции. Сегодня я нашел тетрадь на чердаке, при уборке и решил, что могу забрать ее, раз уж она никому не нужна. Как и я. Глупо конечно сравнивать себя с тетрадью, но ведь это правда? Я никому не нужен. Убирал я как обычно, весь дом, а потом работал в саду до захода солнца. Еды мне опять не досталось. Но сегодня, мне дали попить. Это уже практически победа. Дядя Вернон говорит, что ненормальные и без этого спокойно могут прожить. То есть такие как я. Пока я делаю что-то такое, что выбивается из рамок «нормальности» по его мнению, я наказан.
И такое бывает, к сожалению, часто. Неделю назад, я обжог руку об сковородку и рана зажила, прямо на глазах у тети. Так что мне здорово досталось. Той же сковородкой, дядя прижег мне спину. Потом положил мою руку на плиту. Я даже кричать не смог от боли. Эти раны не зажили до сих пор. Но их это не волнует. Убираться мне все равно приходится. А лекарств, ненормальным не полагается. Все само пройдет. Но почему-то это не так. И мне сильно больно. Хорошо, что пишу я левой рукой. Пришлось научиться, когда Дадли сломал мне руку. Он хотел узнать, сможет ли он это сделать. Что же, у него весьма неплохо получилось. Открытый перелом. К моему счастью, пришлось лечить в больнице. Так что практически не было больно.
Я ошарашено смотрел на первую запись в дневнике. Что это за бред? Не может такого быть, Дамблдор говорил, что он живет как маленький принц.
