Неужели он опять солгал? Но не будет же такое выдумывать семилетний ребенок? Ладо, буду дальше читать.
1 сентября 1987 года.
Дорогой Дневник!
Наконец-то первое сентября. Теперь, по крайней мере, раз в день я смогу есть. В школе бесплатная еда. Одежда у меня все такая же ужасная. Громадные обноски Дадли. Хорошо, что без дыр. Он быстро растет и не успевает снашивать свою одежду. В отличие от меня. Потому что я не получаю новую, пока тетя не решит, что она слишком поношенная. Так что в школе все прошло хорошо. Но когда я пришел домой, дядя на что-то разозлился и опять отхлестал меня ремнем. Порвал майку на спине. Тетя ругалась. Хорошо, что в период школы они не сильно усердствуют. Ведь мне нужно посещать занятия. Поэтому я должен быть в форме. То есть сам ходить и писать. И готовить на всех. Кроме себя. Мне еды практически не достается.
Дальше все записи были в подобном духе. Я злился с каждым словом все больше. Каждое лето его реально калечили. Дважды он провел в больнице больше месяца! Единственная положительная запись была в день его одиннадцатилетия. Когда за ним пришел Хагрид. Подумать только! Его семья сбежала из дома, чтобы его не забрали в школу. Неужели они настолько боялись его? Он так красиво и красочно описал Косую Аллею, что даже я проникся. Но во всем была какая-то Фальшь. Было слишком много странного в его рассказах. Я помнил все его приключения, но читать его мысли на этот счет было весьма забавно. Но о себе читать было неприятно. Все его приключения в школе, общение со сверстниками были необычными. Я понял почему, когда дошел до его второго курса.
21 ноября 1992 года.
Сегодня я узнал нечто такое, что просто перевернуло мою жизнь. Однажды я читал, что многие люди смотрят на мир сквозь розовые очки. Так вот. Сегодня они разбились вдребезги и впились мне под кожу. Как напоминание. Я гулял под мантией после отбоя, как обычно. Так мне было легче справляться с давлением. Только тогда я отдыхал. Я встретил их возле кабинета Директора, в котором я уже успел побывать, наблюдая за сгоранием Феникса. Мои лучшие друзья чего-то ждали. Вдруг горгулья отъехала, и я проскользнул за ними. Мне было интересно, что от них хочет профессор. Они расселись в кабинете, а я остался в темном углу, боясь, что меня могут заметить. Они стали обсуждать меня. Гермиона рассказала о том, что я слышу голоса и явно схожу с ума, Рон говорил, что я Темный Маг и не заслуживаю учиться на Гриффиндоре. Директор же пытался их успокоить и настаивал на продолжении сотрудничества. Мои лучшие друзья получали деньги за общение со мной. Хотя Гермиона получала книги. Но от этого она не стала лучше. Я с трудом сдерживал себя. Злость накатывала на меня, но я терпел. Выбрался я вслед за своими «друзьями». Теперь у меня остался только Малфой. Я надеюсь, что он честен по отношению ко мне.
Что-то такое я и представлял. Теперь мне все становилось понятно. Не мог такой как Поттер общаться с этими людьми. Он просто им подыгрывал. Хотя на первом курсе он вполне спокойно с ними общался. И даже переживал за них. Но все меняется. Мне было действительно жаль Поттера. Он слишком много пережил. В его жизни не было ничего хорошего. Мое детство, по сравнению с его, было просто безоблачным от счастья. А я еще считал, что мне было плохо. И тут я почувствовал легкий стыд. Я не особо хорошо себя вел по отношению к Поттеру. И меня ничего не оправдывает. Кто бы что бы не говорил.
Дальше его записи сквозили депрессией и только встречи с Драко улучшали его самочувствие. Он действительно был рад общению с моим крестником. Это виднелось в каждой строчке. Третий курс был наполнен злобой и ненавистью по отношению к Блэку. Я поддерживал эти чувства, пока не прочел запись о том, что действительно тогда произошло. Я ведь в тот момент был без сознания. Да, жаль, что я помешал им. Так бы они могли поймать его. Понятно, почему он с такой обидой пишет обо мне.
Последняя запись была весьма депрессивной. Он очень боялся ехать к Дурслям. Но понимал, что другого выхода нет. У него не хватит сил, чтобы просить о чем-то Дамблдора. Да и все равно его отправят к ним. Он понимал, что за то, что он тогда сделал при уходе из дома, он получит больше, чем было когда-либо. И решил отдать все ценное Малфою. Единственному, кому действительно есть до него дело. Своему Брату.
Я задумчиво вертел тетрадь в руках. Жизнь Поттера была ужасной. Без преувеличения. Эту тетрадь можно было бы издать как продолжение «Молота Ведьм». Может, я слегка преувеличиваю, но Гарри был всего лишь ребенком. Мерлин, он и сейчас таковым является! Так что я наложил на себя хорошую иллюзию и решил навестить Поттера.
Тисовая Улица в этот день была тихой и солнечной. Одинаковые домики и заборы. Отличались только цветы, что высаживались в саду у каждого из них. У Дурслей все было великолепно. Видимо Поттер был хорошим садовником. Я не чувствовал никакой защиты на доме, что немало удивило меня. Я провел палочкой вокруг, но здесь вообще не было никакой магии. Это было странно. Неужели Дамблдору все равно? Я наложил на себя чары невидимости и тихо прошел через заднюю дверь. В доме никого не было. Значит они уехали. Но я чувствовал, что в доме кто-то есть. Не взяли же они Поттера с собой? Я поднялся наверх и обыскал все комнаты. Никого. Это странно. Но я сразу узнал комнату Гарри. Дверь с кучей замков, решетка на окнах и кошачья дверка для еды. Я спустился вниз и услышал легкий стон из-под лестницы. Я с удивлением подошел к чулану и осторожно приоткрыл дверь. Увиденное превысило все мои ожидания. Там на тряпках лежал Поттер и выглядел как сломанная кукла. Было много засохшей крови и явных рассечений кожи. Руки и ноги были выгнуты под неестественными углами. Он прерывисто дышал. Очки валялись рядом, а осколки стекол виднелись в его лице. И периодически он легко стонал. Видимо ему было слишком больно. А я растерялся. Впервые в жизни.
Да, я, Северус Снейп, Упивающийся Смертью и самый грозный учитель Хогвартса, растерялся. Такого даже я не видел. А я многое повидал. На
