разбросанные то тут, то там в живописном беспорядке. Толстый турецкий ковер ярких тонов на темных плитках пола, дорогая посуда и картины, все это дополняли и уравновешивали пышные цветы в глиняных кадках. Небольшой элегантный фонтанчик посреди зала разбрызгивал мелкую водяную пыль. Здесь все дышало роскошью и простотой. Это было любимое сочетание Жана. Девушка восхищенно оглянулась. Он стоял, облокотившись о резную колонну в отдалении, наблюдая за ней, так и не сняв очки.
— Ну как? — спросил он.
— Годится, — ответила Арин, упиваясь свалившимся на ее голову счастьем, — если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе, — комментировала она свое перемещение в сторону стоявшего молодого человека.
Подойдя вплотную и привстав на цыпочки, она по-детски чмокнула Жана в щеку, а как потом очутилась на горе подушек, она просто не запомнила. Рядом был любимый, что для счастья надо?
Они замечательно проводили время. Ощущение, что молодые люди перенеслись на сотни лет назад, было полным. Раз в неделю маленький катер привозил им все необходимое для жизни.
Как-то утром, мурлыча веселую песенку, Арин вскочила с постели. На стеклянном столике для нее был поставлен бокал с охлажденным апельсиновым соком. Отхлебнув его, она согнулась пополам от резкой боли в животе и подкатившей тошноты. Она едва успела добежать до раковины.
— Что-то съела вчера несвежее, — задумчиво констатировала девушка, вытирая полотенцем лицо.
Жан в это время как всегда нарезал круги вокруг острова. Ежедневные изнурительные тренировки были обязательными, и в это время Арин была предоставлена сама себе. Полный отрыв от цивилизованного мира поначалу ее очень радовал. Ведь Жан был с ней и забыл обо всех своих неотложных делах. Однако Арин, как дитя своего мира, нуждалась в светских вечеринках и сногсшибательных нарядах, в стилистах и косметологах. Она понимала, что еще чуть-чуть и превратится в представительницу диких племен Африки. Все ее попытки привести себя в порядок, используя для этого привезенные средства ухода, давали плачевный результат.
Арин подошла к зеркалу. Из него смотрело ее второе Я, а именно изрядно посмуглевшая на щедром солнце девушка с ярко-зелеными очами. Чернота под глазами была, возможно, вызвана отравлением, а собранные в хвост непослушные волосы потеряли блеск от морской соли.
— На кого я стала похожа? — с ужасом прошептала она. — Надо что-то делать!
— Жан, — в ужасе подбежала она к вошедшему парню, — надо срочно отсюда уезжать!
Он молча смотрел на девушку, как будто спрашивал глазами: «Почему?»
— Первое: мне надо провести себя в порядок, я опустилась, просто жуть, а второе: я заболела, — первый аргумент показался ей более весомым.
Он подошел к ней и, взяв за подбородок, посмотрел в глаза.
— Душа моя, ты не больна, а всего лишь беременна. Если б не лежащие на полу подушки, Арин рухнула бы на гранитный пол.
— Ты сошел с ума! Жан усмехнулся.
— Ты считаешь такую возможность нереальной? Ты здоровая женщина, оказавшаяся за границей цивилизации с мужчиной.
От его слов к горлу Арин опять подступила тошнота. Пока девушка мылась, Жан улегся на огромную кровать и молча наблюдал за ней. Произошло то, о чем она втайне мечтала. Ребенок от любимого! Арин посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению, захлебнувшись от переполнявших ее чувств. Но уловив в зеркале выражение лица Жана, застыла. Оно было странное и сосредоточенное, словно его это событие не касалось.
— Жан… ты не рад?
— Что ты, маленькая моя, это счастье! — ответил он, но глаза его были серьезны и пусты.
«Какой-то он сегодня странный», — подумала девушка.
Однако анализ перемены настроения Жана ее сейчас не интересовал. Получив желаемое, она вся ушла в мечты о будущем. Когда Арин вышла из грез, Жана в комнате уже не было. Он стоял у моря спиной к дому и о чем-то размышлял.
— Жан, мы должны поехать домой, — опять вернулась Арин к первоначальной теме разговора. — Мы же не дикари, чтобы совсем отказаться от медицинского наблюдения и помощи.
Арин была удивлена и поражена переменой настроения любимого.
— Жан, что с тобой случилось?
Он повернулся, и Арин отшатнулась. Перед ней стоял совершенно посторонний человек. «Осанка Жана, лицо, даже браслет из Зазеркалья на левой руке… но — это не Жан!».
Он иронично усмехнулся.
— Увы, любовь моя, это так, — ответил он ее мыслям. Девушка покачала головой, все еще пытаясь отогнать наваждение. Но оно стояло перед ней во всей своей красе и спокойно улыбалось.
— Ты не Жан, — решилась вслух произнести свою страшную догадку Арин.
— А как же твоя любовь? — спокойно спросил он.
— Я люблю другого человека, не тебя.
