по дому.
Иногда я наталкивалась на слуг, но они делали вид, что не видят меня. И я впервые ощущала чувство триумфа от того, что они знают, что я все еще в этом доме, и они должны мне прислуживать. Я завтракала по утрам в той самой стеклянной комнате, где мы завтракали с Романом в нашу первую встречу. Мне приносили неизменно один и тот же завтрак, когда Роман был здесь, но в первое же утро вместо яичницы с сыром мне принесли омлет с ветчиной. Не знаю, что в меня тогда вселилось, но я потребовала к себе Кристину. Она долго не являлась, но, когда зашла в комнату, стала у двери и высокомерно задрала голову. Не здороваясь, процедила.
- Я приказала приготовить вам завтрак заново. Что-то еще?
Я взяла тарелку с ветчиной и вывернула ее содержимое на пол.
- Упс. Упало. Подними..те.
Взгляд управляющей сверкнул глухой яростью, она поджала губы.
- Я уверена, что после всего, что случилось, вас здесь оставили лишь в дань уважения тем годам, что вы здесь отработали. Но это недоразумение можно легко исправить.
Я с наслаждением смотрела, как она поднимает куски ветчины с пола и складывает в тарелку. Впервые в жизни я так с кем-то поступила, и было в этом что-то до отвращения мерзкое и вкусное. После завтрака я устроила себе прогулку по всему дому. Первый день разлука была еще более или менее терпимой, особенно с его постоянными звонками и смсками.
Вечером он долго не звонил, и я вдруг представила себе, что он не один. Что рядом с ним какая-то из его...игрушек. То чувство... когда я увидела его в постели с другой. Оно вернулось. Но во сто крат больнее. Так что дыхание перехватило. Тогда он еще не был для меня моим дьяволом. Тогда я сама не готова была стать его. А сейчас мне казалось, что, если я узнаю, что он дотронулся до другой, я сойду с ума от боли. Только от мысли об этом я вся холодела, и горло сжимало тисками.
Ближе к ночи сама ему написала.
«- Хотел, чтобы я скучала, а сам забыл обо мне.
- Может быть, я ждал, что ты мне это напишешь.
Ответ пришел почти мгновенно.
- Правда, ждал?
- Конечно. Ты мне не веришь?
- Верю.
- А зря.
Сжимать обеими руками аппарат, тяжело дыша, не зная, что написать.
- Никогда не верь словам, солнечная девочка, верь только поступкам. Ты ведь хотела что-то спросить?
- Нет. Просто сказать, что я соскучилась.
- Я рад. Ложись спать. Уже очень поздно»
Уснула только ближе к утру, потому что он, как и всегда, оставлял кучу сомнений и вопросов, потому что мне так и не было понятно, где он и с кем, и полное осознание того, что я не имею права об этом даже спросить. Ведь все же я таки ему никто. А утром, когда я спустилась к завтраку мне прислали очередной горшок орхидей и... я радовалась как ребенок. Как сумасшедшая дурочка, для которой эти цветы стали символом его любви и того, что даже там он подумал обо мне. Любви... я верила, что он на нее способен.
Смски я от него так и не получила. Несколько раз хотела отправить сама, но не решилась. Зачем быть назойливой. Наверное, Роман занят, иначе сам бы позвонил или написал. Как раньше, как и все эти сумасшедшие дни, что мы провели вместе. К вечеру я уже не находила себе места, и время превратилось в бесконечность, в нескончаемую тягучую вереницу минут и секунд, в течение которых ничего не происходило.
Я зашла в его кабинет. Так странно, теперь я воспринимала все, что относится к Роме, совсем по-другому. Жадно рассматривала все те же фотографии с его женой, чувствуя едкие уколы ревности и задавая себе вопрос - любил ли он ее и как долго справлялся с ее смертью. От мысли, что все же любил, во рту появлялся горький привкус. Я не хотела об этом думать. Сама не поняла, как перевернула фотографию и положила снимком вниз. Бессильное желание стать для него чем-то большим, чем все остальные, и надежда, что со мной он совсем другой. Мне нужно было увидеть его. Посмотреть в глаза и успокоиться. Понять, что у нас все, как и раньше.
Весь день прошел в каком-то ожидании. Я по нескольку раз хватала сотовый и столько же раз клала его обратно. Потом спустилась в подвал в мастерскую.
Долго рассматривала свои портреты, разворачивала их и представляла, как он стоит здесь и рисует меня... а потом краска приливала к щекам, и я вспоминала как он рисовал на мне. Я там и уснула на том диване, где впервые сама ему отдалась, обняв подушки с его запахом и укутавшись в плед. Когда он вернется, я скажу, что не просто по нему скучала. Я скажу, что люблю его.
Меня разбудило стойкое ощущение, что он где-то рядом. То ли я во сне слышала его голос и звук подъезжающей машины, то ли это было наяву.
