Но я суплюсь. Нельзя показать, что хочу.
– Больно надо. Это просто стилос.
– Это – ручка, – поправляет она. – Гелевая. Пишет сама. А это – блокнот, – показывает книжечку. – Я задам тебе пару вопросов. Ты ответишь. Я запишу твои ответы: ручкой в блокнот. Хорошо?
Ну вроде не ширяет. Тогда можно и поговорить, вопросы – не страшно. Соглашаюсь.
Она лыбится. Красивая. Похоже, здесь все правильные и много красивых. Потому что лысик – фу, не красавчик совсем.
Она слегка наклоняет голову и спрашивает:
– Как ты думаешь, где мы?
То, что стала говорить мне на «ты», хорошо. У нас никто не выкал, непривычно.
– Думаю, в одной из лабораторий. В Стране Пяти Лепестков. За Сумрачным лесом.
– Хочешь посмотреть всю лабораторию?
– А то! Вы покажите мне, как делают опыты?
– Вроде того, – кивает она и подсовывает мне пантолеты. Няшные. На носу у них будто морда и ушки. Ногу засовываешь туда и проваливается в мех. Замурчательно прям, как в доброе своё время говорит баба Кора. Делаю шаг и сразу понимаю: пойду медленно, чтобы дольше покайфовать. А то ни вдруг заберут потом. Жалко.
Подходим к стене, я понимаю, как надо отодвинуть и подпрыгиваю на месте: хачу-хачу-хачу!
– Давай! – разрешает она. Я отодвигаю и…
Простор. Свет. Люди в белом, все правильные. Озабоченные, кто-то бежит, кто-то медленно передвигает ногами.
Но сама иду смело – окно. Хочу видеть. И аж дурею. Там свет, небо синее-синее, как глаза Тотошки, и напротив – высокие дома. Не до неба, но выше деревьев. Значит, не гнали, и такие дома есть. Только не в Залесье.
– Идём со мной, – манит она и ведёт меня в комнату.
Там лысик. Улыбаюсь ему. Лысик указывает сесть на стул. Сажусь, смотрю, как он какому-то мужику ширяет. Мужик не сопротивляется, хотя по виду вроде неодолбанный. Баба Кора говорила, перед тем, как ширнуть, их нанюхивали газом. И все становились как дурные с того газа. Одолбанные.
Мужик благодарит, встаёт и уходит.
А лысик говорит мне:
– Видите, Мария Юрьевна, это совсем не страшно.
– Пыф! Это стопудово подстава, а то бы эта пружинная, – показываю за спину, где стоит та баба, – волокла меня сюда, ага…
– Лариса Эдуардовна, – игнорируя меня, обращается к ней, – как успехи? Вы уже разобрались в чём дело?
– Пока нет, Игорь Дмитриевич, но думаю, скоро выясню.
– Вы уж поторопитесь, нужно лечение ей назначать. Негоже что пациент после такой аварии разгуливает по больнице.
– Я разберусь, Игорь Дмитриевич.
И тащит меня прочь.
В одном месте приоткрыта стена. И я вижу их. Несколько коек. Приборы рядом надрываются. А эти – безмятежны.
Сжимаю кулаки.
– Спящие!
– Да, можно сказать и так назвать, – милостиво соглашается златоголовка, – они в коме!
– Их нужно убить!
Её глаза расширяются и становятся круглыми-круглыми.
– Нет, что ты! Они – несчастные люди! Жертвы! Их пробуждения ждут родные и близкие!
Мотаю головой.
– Всё из-за них! Это они создали падших! Из-за них Тотошка такой! И баба Кора и Гиль! Вы тут все правильные! Вам не понять!
Отхожу к стене, пытаюсь унять дыхание.
Мне нужно к своим. Скорее. Теперь я знаю, где прячут спящих. Обратный путь сюда найду, а если что – Тотошка вынюхает! Нужно покончить с этим! Залесье должно жить! Но… если здесь спящие, значит и ангелы шныряют. Чтоб их…
Хрень!
–…Тотошка? – только теперь слышу её. Волнуется. Зыркает странно. – Так какой он?
– А то вы не знаете! – бешусь. – Как все падшие! Покорёженный!
– Нет! – как же бесит эта показная доброта! – Расскажи.
Меня душит. Некогда говорить с ней.
