— А ты что об этом думаешь, Йен? — спросил он мужчину, и резко все взгляды в палатке стали обращены в сторону Макинтоша.
Тот не спешил отвечать, хотя и не страшился гнева руководства. Йен никогда не был трусом.
— На мой взгляд, это не очень хорошая идея, мой генерал, — не сразу отозвался он и нутром почувствовал, как в воздухе повисло напряжение.
Решения руководства, как известно, не обсуждаются. Но если такое вдруг происходит, то точно не осуждаются. Каждый солдат обязан строго выполнять все, что скажет ему непосредственное начальство. А особенно если это решение было одобрено абсолютным большинством.
В палатке медленно закипела жизнь: все переглядывались, одаривая друг друга озадаченными взглядами, перебрасывались парой фраз, а Ирвин, почуяв, как гиена, запах падали, устремил довольно-любопытный взгляд на соперника. Патрик, что все это время скрывался в тени, вышел на свет и бросил на друга предостерегающий взгляд, но тот не внял его предупреждению, готовый отвечать до конца.
Бреннер прочистил горло. Он явно ожидал, что Йен рассыплется в комплиментах перед умом и смекалкой руководства. Но смог скрыть разочарование.
— Ну, что ж, — произнес он серьезно. — Объяснись. Расскажи всем нам, — он окинул рукой палатку, — почему наша идея пришлась тебе не по душе?
Мужчина смело встретил его взгляд.
— По моему мнению, — подчеркнул он, — не стоит перебрасывать основные силы нашей армии с запада на восток. По крайней мере, пока.
Йен выдержал паузу, и ей воспользовался словоохотливый павлин Уилбург:
— Но это поможет нам полностью подавить армию сиу на востоке! Эти мятежники и так держатся там на последнем дыхании, и если мы усилим натиск, то окончательно раздавим их. А это выведет из строя западный фронт Леланда, и тогда уничтожить их не составит труда.
— Я бы не стал принижать силы противников, — парировал Йен, понимая, что такими словами, возможно, забивает гвозди на крышке своего гроба. — Мятежники не так слабы, как многие думают. Они будут стойко защищать территорию и, если не победят, то нанесут значительный урон нашим силам. А запад, оставшись обнаженным без должной поддержки, будет разгромлен бунтарями.
— Ха! — выкрикнул Уилбург и даже наигранно выступил вперед, изображая из себя дуэлянта в борьбе за справедливость. — Да мы как мух раздавим этих грязных оборванцев. Они же ходячие мертвецы: ничтожные, голодные, прогнившие до головы.
— Помнится, в начале сражения мы заявлении, что за месяц раздавим восставших выскочек. Никто тогда не предполагал, что война растянется на столько лет.
По палатке прошла очередная волна ропота, на этот раз — осуждения и возмущения. Бреннер таращился на Йена округлившимися глазами, остальное руководство, наоборот, настороженно щурились. Патрик прикрыл глаза, а потом уставился на друга, стараясь знаками объяснить ему попридержать язык. И только один человек в палатке, казалось, был доволен таким поворотом событий.
— И что же ты предлагаешь,
— Предлагаю, мой генерал, оставить пока все как есть. Насколько мне известно — скоро в войну наконец-то вступает легион. Не стоит ли приберечь силы для решающего боя? Хватит ненужных жертв, люди нам еще понадобятся.
Воцарилась напряженная тишина. Все, как один, оторопело уставились на Йена. Первым пришел в себя один и представителей высших чинов, насколько помнил Йен, генерал Хасбус. Круглый жирдяй с тремя подбородками, чье объемное пузо свисало почти до коленных чашечек и выпирало из широченного мундира, приподнял свою сросшуюся бровь-гусеницу и слегка привстал с маленького деревянного стульчика, опасливо пошатывающегося под ним.
— А вот это уже похоже на бунт, — пропыхтел Хасбус и, вынув из кармана платок, протер им потный лоб и шею. — Вы забываетесь, молодой человек.
— Я лишь высказал свое мнение, о котором меня спросили. Не боле того, — спокойно ответил мужчина. — Поверьте, мне не меньше вашего хочется, чтобы эта война скорее закончилась победой нашей армии. Но мне жаль молодых парней, что жертвуют свои жизни во имя победы, которая легко могла решиться малой кровью.
— Решиться малой кровью? Наконец-то легион вступает в войну? Ненужные жертвы? — гневно пыхтел Хасбус, борясь с одышкой. — Что это, если не слова бунтаря?! Как ты смеешь осуждать решения высшего руководства нашего мира?! Если маги пока не вступают в сражение, значит, на это есть разумное объяснение. А мы со своей стороны должны сделать все возможное и невозможное, чтобы беспрекословно выполнить свой долг перед государством. — Генерал так распалился, что стал плеваться слюной. — Уж не влияет ли на тебя твоя мятежная женушка?
Йен похолодел. Он был готов к любым ударам судьбы, но никому не позволит тронуть Аманду.
— При чем тут она? — сурово спросил он. — Неужели, я похож на человека, идущего на поводу у глупой бабы?
Мужчина сказал это с таким реально сыгранным гневом на лице, что Хасбус быстро оставил свои предположения насчет Аманды Шоу.
— Тогда это не иначе как бред сивой кобылы с вашей стороны! И мы не намерены его терпеть. Прочь из палатки и не попадайтесь мне на глаза до вечера!
