Помощник капитана, Гек Уиттейкер, очередной раз заставил себя не втянуть голову в плечи и не зажмуриться, чтобы не показать своему бравому начальнику, как ему безумно страшно. Но его руки все равно предательски тряслись, и Уиттейкер никак не мог их успокоить. Чернила расплывались и строчки выглядели невероятно корявыми, а ведь некогда он был лучшим писарем в академии Лиффорда, и всегда гордился своим красивым почерком.
Но сейчас было не до красоты, Уиттейкер еле поспевал за капитаном, наспех диктовавшим ему послание, которое следовало немедленно доставить в соседний гарнизон.
Следующий взрыв раздался совсем рядом, буквально в нескольких метрах от их палатки, и Гек еле сдержал рвущийся наружу крик. Он искоса глянул на капитана, тот даже бровью не повел, лишь сердито покачал головой.
— Черт бы побрал сасенаров, — произнес он, не отрывая взгляда от карты местности. — Видимо, уже побывали в гостях у легиона, на коленях умоляя им помочь. И те пожаловали им волшебный взрывной порошок.
Мужчина склонился над раскладным столиком, держа в руках уголек, которым чертил линии.
Уиттейкер всегда восторгался Ханлеем Леландом. Именно из-за него он пошел на войну. Гека восхищал этот смелый, бравый человек, который ради борьбы за справедливость лишился всего, что имел. Он являлся одним из богатейших лордов Глин-Гудвика, его обширные владения простирались с севера на восток. Леланд в былые времена был настолько знаменит и почитаем, что даже не раз был приглашен ко двору во дворец легиона. О да, он является одним из тех редкостных счастливцев, что лично встречался со всеми тремя магами, властелинами страны… Пока еще властелинами, ведь Ханлей не сомневался, что в скором времени свергнет это гнетущее бремя на шее Глин-Гудвика.
Он ненавидел легион в целом и каждого его члена в отдельности. Называл их "иждивенцами", питающимися кровью верноподданных. Они ничего не делали для своей страны, лишь вытягивали последние соки из народа. И этот благородный человек, что славился самым трепетным отношениям к простым людям, проживавшим на его территории, объявил войну магам, вступив с ними в неравный бой. И о чудо, народ пошел за ним. Леланд был лишен всего: земель, богатства, власти, находясь вне закона и каждую секунду рискуя жизнью, он преданно отстаивал интересы своей страны. И по поведению капитана армии сиу нельзя было сказать, что он хотя бы на секунду пожалел о содеянном или засомневался в своих действиях. Смотря на мир с белозубой улыбкой, этот высокий, почти два метра ростом, крепкий, поджарый мужчина, тридцати пяти лет отроду, гордо заявлял, что приобрел намного больше, чем потерял.
Одетый в дорожную куртку из оленей кожи, простую льняную рубаху и коричневые панталоны, заправленные в сапоги, Ханлей стоял сейчас напротив своего помощника, прозорливо глядя на карту боевых действий.
"Нет, — подумал Уиттейкер, — пока их капитан с ними, с сиу ничего не случится".
Йен вернулся домой в дурном настроении. Он вошел в комнату, скинул куртку и бросил ее на кресло, а сам прямо в сапогах лег на постель и, заложив руки за голову, уставился в потолок задумчивым взглядом.
Мало того что он убил полдня, чтобы доставить упрямую пигалицу домой, так еще и получил по шее от дяди, так как тот, в свою очередь, получил по шее от главы города за невыполнение задания. И опять все по вине этой несносной девчонки, свалившейся на Йена как снег на голову во время летней жары. И как с ней справляется отец? Генерал сильно распустил свою дочурку, дал ей много воли, и во что это превратилось? Малолетняя дурочка рискует собственной жизнью из-за каких-то призрачных идей!
У Йена кулаки зачесались от гнева, смешанного с беспокойством. Отец определенно не знает о ее проделках, а если бы узнал, наверное, выдрал бы ее как сидорову козу. И поделом! Может, если она не сможет месяц садиться за задницу, тогда все-таки ума наберется. Упрямая, своенравная, непокорная, взбалмошная… красивая до неприличия.
Йен не ожидал, что та самая девочка, что с друзьями подожгла корабль "Женевьева" с ересом, превратится в такую красавицу. Конечно, она и в отрочестве была прехорошенькой, но какой стала. Даже мокрая как кошка, чумазая и усталая она выглядела сногсшибательно. И Йен не был слепым, чтобы не разглядеть ее точеную фигурку: полные груди, осиную талию и крутые бедра.
Когда она словно каменная статуя сидела в седле впереди него, боясь пошевелиться, он чувствовал, исходящий от ее волос аромат, и еле сдержался, чтобы не наклониться и чмокнуть ее в ушко. Такая реакция на незнакомую женщину потрясла его и немного испугала. Он вовсе не хотел попасть в сети капризной особы, которая к тому же возомнила себя несокрушимым, бессмертным воином, но с талантами находить приключения на пятую точку. Пусть весьма и аппетитную пятую точку, надо сказать.
— Чего загрустил?
Окно распахнулось, и в комнату просунулась лошадиная морда. Хитрый карий глаз скосил в сторону кровати, на которой лежал Йен.
— Меверик, — сердито буркнул мужчина, — какого рожна тебе здесь понадобилось? Вали в свое стойло.
Конь фыркнул и оскалил большие зубы.
— Скучно мне!
— Зато мне весело, особенно после нагоняя от дяди, — съязвил Йен.
Меверик повернул голову и проницательно глянул на мужчину.
