старшими кузенами, Джеромом и Дейви, лазать с ними по заборам, играя в разбойников, или мчаться наперегонки на карликовых лошадях, — вот то, что нужно.
С возрастом девочки мало изменились.
— Не волнуйся, — Оливия продолжала хитро улыбаться. — Я прослежу за тем, чтобы возле вашей любимой беседки не было посторонних глаз.
Аманда зарделась.
— Вот только любимые туфельки на каблуках ты одеть не сможешь.
И это было правдой. Аманда вышла выше своих сестер и была немного высоковата для женщины. И хотя с Ирвином они были примерно одного роста, все же в компании с ним девушка предпочитала носить обувь без каблуков.
На лице девушки заиграла мечтательная улыбка.
— Ах, Лив! — она сделала круг на месте и плюхнулась на пол. — Я в предвкушении.
Она посмотрела на сестру затуманенным взглядом.
— У меня с утра такое чувство, что сегодня должно случиться что-то необычное. Словно нечто новое, уникальное, неудержимое ворвется в мою жизнь. И это будет так необыкновенно, что мне немного страшно.
И в самом деле, сегодня с Амандой происходило что-то странное, словно ее шестое чувство, выспавшись после долгого сна, заявило о себе, предупреждая хозяйку о встрече с чем-то удивительным. Ее душа горела, ладошки словно охватил зуд, а сама девушка не могла усидеть на месте, стремясь куда-то без оглядки. Аманда уже считала часы до вечернего бала.
— Конечно. Ведь сегодня твой статус изменится, ты станешь невестой Ирвина, а после и, вообще, кари Уилбург.
Это уважительное обращение ко всем замужним дамам или женщинам, имеющим титул, только сильнее взволновало Аманду.
— Объединим два праздника: наши именины и твою помолвку, — улыбнулась Оливия.
Лицо сестры вмиг стало серьезным.
— Да, — кивнула она. — Праздник на пепелище.
Оливия издала протяжный звук и закатила глаза. Нет, определенно Мэнди стоило родиться младшей. Ну, совсем как ребенок!
— Ты опять за старое! — рассердилась сестра.
— Но ведь это правда!
Аманда тут же вскочила с места.
— На востоке и западе идут кровопролитные войны. Люди гибнут на полях сражений, многие умирают от голода и болезней. Люд преследует эпидемия лихорадки из-за антисанитарии и отсутствия нормальных условий жизни. А мы пьем вино и пляшем на балах.
Оливия вздохнула и покачала головой.
— Ты неисправима, Мэнди. А во всем виноваты Джером с Дейви. Это они вбили тебе в голову подобную белиберду. Ты слишком сильно поддаешься чужому влиянию. Сначала они предлагали тебе совершить кругосветное путешествие на плоту, а теперь затуманили разум шальными идеями.
— Но они вполне реальны! — возмутилась девушка, но сестра быстро остановила ее:
— Говори тише, Мэнди. Вдруг кто услышит. Да папу хватит удар, если он узнает, какие крамольные мысли ты держишь в голове.
Аманда скосила взгляд на незапертую дверь, прислушиваясь к шорохам в коридоре, которые создавали слуги, сновавшие туда-сюда. Девушка на секунду представила, что случится, если генерал узнает правду о ней. Нет, не наказание пугало ее — просто Ангус Шоу был ярым сасенаром, слугой своей страны, и если выяснится, что его родная дочь вовлечена в скандал, связанный с мятежом, это сильно отразится на его карьере и здоровье.
Но Аманда не могла иначе. Она была совсем другой, не такой, как ее сверстницы. С детства у девочки было обостренное чувство справедливости и жалости. Сначала она приносила домой замерших в снегу воробьев и помогала нищим едой, а потом вместе со своими двоюродными братьями Джеромом и Дейви они организовали целую бригаду помощи неимущим. Ребята всячески поддерживали вдов, оставшихся с малолетними детьми на руках одних после гибели мужей на войнах, помогали старикам в деревне по хозяйству, кормили голодных.
А потом жалость к обделенным переросла в борьбу за справедливость. Богатые и знатные они постоянно становились свидетелями, как высший легион выжимает последние соки из подданных. Лорды на местах помимо сборов, которые люд должен был платить великим лордам, облагали их еще и своими налогами. Труд простых смертных был практически рабским, их собственные земляные наделы постоянно уменьшались в пользу знати, им запрещалось торговать самостоятельно, а скупщики платили за зерно и лён сущие медяки. А тут еще, словно небесная кара, на мир обрушились четыре года неурожаев. Бесснежны морозные зимы и сухие жаркие весны превратили землю в камень. Люди стали умирать от голода и тогда они обратились к высшему легиону с просьбой поделиться с ними запасами зерна, но получили жестокий категоричный отказ.
И тогда в народе появились волнения. Бунт зарождался медленно, но решительно. Люди не могли больше терпеть власть легиона, постоянно в разных концах государства возникали стачки, которые жестоко подавлялись лордами на местах. Но народ роптал громче, а их желание справедливости крепчало.
И вот появился тот, кто взял в свои руки бразды правления мятежом. Ханлей Леланд, один из баронов юга, некогда вхожий в совет легиона, а ныне
