свалилась набок. А тем временем Оливия выдернула из-под подушек помятые листовки и деловито помахала ими перед лицом сестры.
— Ханлей Леланд! — словно выплюнула эти слова девушка. — Ты же зачитываешься его запрещенной литературой.
— Я для того и изучала буквы, чтобы читать все, что мне вздумается, — вскинулась Аманда и вырвала листовки из рук сестры, да так крепко прижала их к своей груди, словно пыталась защитить. Это очень растрогало Оливию, и она смягчилась.
— Я просто боюсь за тебя, Мэнди, — устало произнесла девушка. — Мне страшно, что ты следуешь по стопам предателя. Этот человек — просто дьявол во плоти. Поговаривают, что он одним ударом может сорвать с плеч три головы. Он, как всадник смерти, на своем вороном коне, несет ужас и неминуемую гибель.
При этом, описывая Леланда, глаза Оливии затуманились.
— На поле брани, Лив. На поле брани, — напомнила Аманда. — Он честно сражается в бою, защищая свою родину.
— И унося сотни невинных жизней, — гордо добавила она и поморщилась. — А еще он ужасно горделив, заносчив, несносен и…и…
— Красив как грех, — закончила за нее сестра и хитро улыбнулась, наблюдая за ней. — Поговаривают, что его ресницы непозволительно длинные и густые, а глаза такие черные, что зрачок сливается с радужкой. Хотя, — в глазах Аманды заплясали чертики, — тебе виднее, ведь только ты из нас троих видела его.
Оливия фыркнула и отвернулась в сторону. Аманда с интересом наблюдала за ней. Почему-то при разговоре о Ханлее Оливия всегда вела себя довольно странно. Девушка торопливо прохаживалась по комнате туда-сюда, заламывая пальцы.
— Подумаешь, виделись всего один раз несколько лет назад, на балу у Уордов. — Она нервно махнула веером в сторону. — Он уже тогда выглядел довольно подозрительно. Было ясно, что в голове у него недобрые мысли.
— Де-воч-ки! — басистый голос отца раздался за дверью.
Оливия ахнула, а Аманда торопливо спрятала свои листовки обратно под подушки и поправила юбки.
Раздался стук, дверь открылась, и в комнату заглянуло улыбающееся лицо генерала Шоу. Ангус был невысоким, полноватым, седым, как мел мужчиной, имел крупный нос, отвислые щеки и носил бакенбарды. К своей внешности он относился философски, заявляя, что несказанно рад тому факту, что его дочери пошли в мать, так как сам он был на три четверти урод.
При виде отца близнецы одинаково улыбнулись. Он замер на секунду, хитро оглядывая дочерей, а потом его лицо расплылось в довольной улыбке.
— Лив и Мэнди, — он указал пальцем на каждую, точно угадывая, кто здесь кто.
Девушки засмеялись. Ангус вошел в комнату и раскрыл свои теплые объятия, сестры тут же бросились ему на шею. Он чмокнул их поочередно в макушки и пробормотал что-то про то, как они выросли, и для полного счастья ему не хватает сейчас лишь Лотти.
Глава 2
Аманда в волнении прижала руки к груди, с трепетом глядя на дверь, где их дворецкий объявлял приезжавших гостей.
— Карик Андонежский с супругой. Кари Мюррел с дочерью. Карик Лирой…
Они вместе с сестрой и отцом стояли на лестнице второго этажа, одетые нарядно в соответствии с сегодняшним праздничным событием. Ангус надел черный бархатный сюртук, белую сорочку с красиво повязанным галстуком и атласные панталоны. Оливия сменила свое домашнее муслиновое платье на красивое, изящное, ярко-зеленого цвета. А Аманда была в наряде, в который обрядилась еще утром, в предвкушении радостного события.
Поместье Шоу тоже было украшено соответственно. В ярком свете изящных канделябров все блестело золотом и серебром. В столовой уже был сервирован стол, на кухне поварихи создавали творения кулинарного искусства. Их хозяин не поскупился на праздничный ужин. Как-никак две его дочери празднуют именины. Хотя нет — три дочери. Но одна впервые в жизни отмечала день рождения вне поместья Шоу.
Дом генерала находился за городом, в пяти милях от Корка. Это было трехэтажное имение из добротного серого камня, стены которого снаружи заросли плющом, с огромным по меркам даже самых богатых лордов хозяйством. Конюшня Шоу славилась своими удивительными скакунами, а плодородные поля, раскинувшиеся вдоль зеленых холмов, ежегодно приносили отличный урожай. Поместье, с одной стороны, было окружено густым хвойным лесом, а с другой — живописной рекой, впадающей своими водами в Эдейское море.
Ангус украдкой подглядывал за девушками. Обе они выглядели просто восхитительно. Но если Лив в довольно откровенном наряде с глубоким декольте тем не менее казалась главной скромницей Глин-Гудвика, то ее сестра даже в пастельном нежном цвете не смогла скрыть своей природной дерзости и озорства.
Генерал понял, что невольно улыбается. Он обожал всех трех дочерей, но Мэнди всегда была особенной. Непоседа и забияка, в ней с детства клокотало чувство справедливости. В пять лет она запретила вырубать деревья в их поместье, так как во многих из них жили духи леса. В десять умолила
