перевертыш.
— Я это знала! Но вы ведь не слушали! Как вы его поймали?
Он поморщился.
— Мы не ловили. Он сам явился сюда — с вашим же лицом. По правилам, мы обязаны принимать все чистосердечные признания. Собственно, в этом случае все улики против вас признаются несостоятельными, преступник пойман.
Я не собиралась его благодарить — наоборот, хотелось расхохотаться. Они даже не пытались! И тут вдруг явка с повинной — ну, просто совершенно ничего странного! Проснулся как-то заядлый преступник и думает: «Что-то с совестью моей стало! Пойду-ка я сдамся для разнообразия». Это не правосудие, это фарс какой-то.
Отпечаток на согласии о неразглашении всего, что здесь произошло, поставила без споров. Тоже идиотизм чистой воды — они арест проводили на глазах у моих одногруппников! И теперь, когда я вернусь, каждому станет понятно, что полицейские совершили ошибку. Да и дерьяк с ними, зато от расспросов смогу открещиваться этим согласием.
— Все. Теперь идите на стоянку, вас там уже встречают.
Встречают? То есть друзья уже знают? Но полиция вряд ли сообщила бы им раньше, чем мне… Или Эрк поднял связи отца, чтобы быть в курсе, хотя такой вариант выглядел самым фантастичным.
Я не бежала — я летела. На крыше было прохладно, я не сбавила шага, заприметив у частного транспортника светлые волосы Триш. Но затормозила за два метра до нее и не кинулась на шею подруге. Триш была одна. Триш прилетела за мной на частном транспортнике, которого у нее отводясь не водилось… Триш узнала о моем освобождении раньше меня самой… И Триш даже не пыталась вести себя как Триш — та бы уже визжала и сжимала меня в объятиях.
Перевертыш и не собирался притворятся:
— Садись в транспортник, Дая. Я отвезу тебя и по пути поговорим.
Сам занял место водителя, включил двигатель. Я помялась секунду, но заставила себя потянуть дверцу вверх и тоже забраться внутрь. Двухместный частный транспортник — дорогое удовольствие, а в Неополисе еще и неразумное. По второй воздушной полосе больше всего заторов, потому даже Эрк предпочитает пользоваться платными перевозчиками.
Транспортник взметнул вверх, а потом по скошенной траектории вниз, занимая нужную полосу. В такое позднее время трасса оказалась относительно свободной. Потом перевертыш заговорил мелодичным, звонким голосом лучшей подруги:
— Да, сначала можешь поблагодарить. Отделалась небольшим стрессом и пару дней отдохнула от занятий.
Благодарить я собиралась в последнюю очередь, а теперь и картина складывалась. Но я отвлеклась на странное ощущение, даже с мысли сбилась и забыла все сотни вопросов, которые еще секунду назад вертелись в голове. Перевертыш сидел в полуметре от меня, потому я наклонилась еще сильнее и от осознания вскрикнула.
— Пристегни ремень, Дая.
Голос Триш меня не вразумил. Чем ближе я наклонялась к нему — насколько вообще позволяли широко поставленные сиденья, тем четче ощущала. Это был прилив энергии, наполнение силой — чувство, которое я ощущала многократно и теперь уже ни с чем не могла перепутать.
— Это… ты, — выдавила, не узнавая свой голос.
— Я, — легко признал перевертыш. — Сядь ровно, Дая, и пристегни ремень, здесь повсюду видеорегистраторы. Или снова хочешь оказаться в полицейском квадрате?
Я прижалась к спинке, невидяще уставившись в лобовое стекло. Сердце колотилось в ушах. Мой выдуманный недолюбовник существует в реальности! Или я снова сплю? А может, мне провели импульсный допрос, после которого разум окончательно вырубился? Но сейчас я перепугалась даже сильнее, чем в момент ареста. Он существует! Он пытался меня предупредить, а потом вытащил из тюремного квадрата! И он… тот самый, который вызывал во мне неутолимое, ни с чем не сравнимое желание, — самый обычный, неприятный, отталкивающий перевертыш?
Поскольку он молчал, я заговорила сама — выходило слишком тихо и трудно:
— Кто сдался, чтобы меня освободили?
— Тот, кто и был виновен. Но за его здоровье не переживай — его мы вытащим чуть позже. Почти никаких издержек.
— Мы? Кто «мы»? Преступная сеть?
Он усмехнулся и не ответил. Но я не посмотрела на его профиль — просто боялась под чертами Триш невольно начать угадывать идеальное лицо. Тогда продолжила сама:
— Не понимаю тогда, зачем все это было. Зачем было сначала сдавать меня, а потом вытаскивать?
— После этого ты уже точно не пойдешь в полицию. И такой опыт был тебе необходим — теперь ты сама видишь, насколько неэффективна система поддержания порядка.
Я закрыла глаза. И ведь точно не пойду. Теперь я, даже обнаружив целую шайку дельцов с моим лицом, скорее сама попытаюсь с ними справиться,
