— Ладно, поговорим. Ты решила заполнить все пробелы. Хорошо, я обещаю быть искренним. Только убери палец с кнопки — она очень чувствительная, а ты волнуешься. Я просто прошу.
Я улыбнулась и просьбу его не выполнила. Но его состояние пока свидетельствовало о моей правоте. Защищать меня на уровне рефлексов, любить меня так, как вообще любить не способен, — в этом пока вся его суть.
— Тогда отвечай, Тай, как можно подробнее. Я вызвала полицию, но они не явятся сюда еще минут десять. Займем время?
— Полицию? — он еще сильнее напрягся, но с места не сдвинулся.
— Вижу, что связь ты до сих пор не разорвал.
— Нет! — он начинал заметно нервничать. — Дая, эта связь — она, безусловно, дает очень прочную зависимость, но ты понравилась мне сразу. Какой-то целостностью своей, принципиальностью непрошибаемой… Ты даже не знаешь, но мы встречались раньше. Не получится никакой связи, если для нее нет предпосылок! Невозможно прилепить себя к человеку, если он в тебе не вызывает…
Я перебила его сбивчивое объяснение. Да, он очень старался — объяснял подробно, как я и просила.
— Но ты ведь хотел ее разорвать?
— Хотел. Когда устанавливается с одной стороны — она невыносима. Даже при понимании, что ты тоже ко мне неравнодушна, сама связь сводит с ума. Я стал невнимательным… я… Но Эрк продолжает смотреть на тебя влюбленными глазами. Я почти не сплю, Дая, и вся сила воли уходит на то, чтобы уговаривать себя — ты должна быть с Эрком, а не со мной. Так будет лучше для дела… Убери палец с кнопки!
Ого! А я даже не ожидала такого количества романтических признаний. Прям герой женского романа, ни убавить, ни прибавить. Я улыбнулась теперь открыто, злорадно:
— Сколько у тебя было братьев и сестер, сын генерала Линкера?
— А, так вы дошли до этой темы? Я все ждал, когда же это случится, но не думал, что ты так отреагируешь. Информация не слишком секретная, сама понимаешь. А ты знаешь мое настоящее имя, так что это был просто вопрос времени.
— Сколько, Тай?
— Двенадцать. Выжил я один. Моя мать была перевертышем.
— И что же, результат генетических экспериментов, ты считаешь себя достойным продолжателем дела отца?
— Конечно! — он и злился, и сдерживал себя.
— То есть тебе по душе все зверства, которые творит твой народ?! — я не могла поверить. Или втайне надеялась, что он скажет другое.
Но он вдруг расслабился и сел, заняв крайнее место в ряду. Смотрел теперь в стол.
— Сару творят зверства. А тебе не приходило в голову, что у них не было другого выбора? Никогда не было! Знаешь, где я рос, Дая Джисс? В космолете. Как и все дети сару. Нам не было места ни на одной из планет, потому что все пригодные для жизни заселены людьми. Миллионы, миллиарды людей — везде. Как бактерии. Дальше Освоенной Территории идут планеты без атмосферы, а еще дальше — если хоть один боевой космолет смог бы преодолеть такие расстояния — живут остатки дерьяков. Люди, вы помните дерьяков? А мы хорошо помним. И мы нужны им меньше, чем вам.
Я воскликнула:
— Даже если ты в чем-то прав, это не служит оправданием для такой жестокости!
— Служит. Потому что это самая настоящая ненависть, Дая. К людям, которые как зараза. К оборотням, которые продались вашему Закону, забыв о нас. Вы создали нас! Вы! А когда мои предки помогли победить в войне, вы отрезали нас, как опухоль, и выбросили. А мы, к несчастью для человечества, выжили. И мы отвоевали себе право на жизнь. Как когда-то отвоевали право на вашу — и вы оказались недостойны.
В дверь аудитории ворвался охранник:
— Курсант Джисс, вы здесь? Там… полиция! Что вы делаете?
Я не отвела мини-бластер от горла. Попросила только позвать их сюда. Полицейских было много — я в вызове очень подробно расписала, насколько опасен преступник. Ну, хоть в этом не подвели. Сразу пара десятков человек взяли Тая на прицел. Да, наверное, его не смогут убить сразу, но точно убьют, если двинется.
Тай это тоже понимал, потому и не шевелился. Или все-таки его сдерживал только один бластер — тот, который держала я. Сказал сухо:
— Ладно, чего ты хочешь?
— Признания, конечно. Из тюремного квадрата тебе будет сложно продолжать. И назови всех своих подельников!
Глаза у него оставались серыми, а значит, утверждать, что он наполовину сару — бессмысленно. Полицейским вообще ничего объяснять не надо. Главное, чтобы они поместили его в изоляцию до прилета командора Кири. А там уже начнется совсем другой разговор.
— В тюремном квадрате я даже не смогу разорвать связь. Нужна лаборатория…
— Рада знать! Приснись мне обязательно, когда я буду спать в объятиях Эрка!
Один из офицеров не выдержал:
— Что вы несете?! Курсант, зачем вы держите оружие? В вашем сообщении был указан преступник с чистосердечным признанием!
