Энцелад Титан

потолку а затем садится к Ольге на плечо.

— И кроме этого, Михайлов всё ещё выше тебя по иерархической лестнице. Он тоже может, как и ты, отменить своё решение. Однако, я сильно сомневаюсь, что он это сделает. Так что выход должен быть иным. В каждом своде правил всегда есть исключения, знаете-ли. Жаль, что никто из вас двоих его не знает.

— Иссин! Ты лучший, самый замечательный и знаешь во много раз больше нас, но пожалуйста, ты можешь рассказать нам об этом чуть подробнее? — терпеливо спрашиваю я у этого зелёного чудовища.

— Лан, я же объясняю! Все, кто пишут законы и правила, почти всегда оставляют исключения. Просто предосторожность на тот случай, если им когда-нибудь самим прийдется воспользоваться своей предусмотрительностью. Только об исключениях не все знают. Так что в твоём случае — это исключение десяти подписей, — поясняет Иссин с гордостью в голосе, как будто он уже решил проблему, а мы просто невнимательно его слушаем.

— И что это значит? — спрашивает Ольга недоумённо.

— Если десять или ещё больше врачей и медикологов подпишут разрешение на полеты для Лана, то он получит ограниченный допуск к полётам. Но это не гарантирует, что он физически сумеет продолжать летать, как раньше, — серьёзно отвечает Иссин. Хотя мне кажется, что это зеленое чудовище опять ёрничает.

— Спасибо, Иссин. Ты как всегда стараешься меня поддержать! — устало отвечаю я ему.

— Тебе вовсе не обязательно выплёскивать на меня свой сарказм, Лан. Я лишь пытаюсь тебе помочь. Ты же не хочешь провести на Астре-2 несколько лет? Поверь мне, я знаю, что делаю. Я же знаю Ольгу так же долго, как ты. Только… доверься мне.

— Остается найти десять невменяемых медекологов, которые захотят рисковать всем ради пилота, у которого отобрал разрешение на полёты сам Михайлов. Так как надо быть сумасшедшим, чтобы разрешить летать пилоту с лихорадкой Леднева, особенно с учетом специфики твоих отношений с Императором и твоего родства с ним, — говорит мне Иссин. Он поднимается в воздух и, облетев комнату, вновь садится на спинку больничной койки.

Некоторое время Иссин смотрит на Ольгу своими изумрудными глазами: «Ты должна была знать сама об этом исключении из правил. Но вы, люди, несколько ограничены. Даже лучшие из вас. Ты должна помнить, что ты — шеф для несколких сотен человек в РРЦ. Почему ты так неуверенна? Разве ты была бы так неуверенна в своих суждениях, если бы Древние сбили Сэма или Давида?»

Ольга вздыхает: «Лан, Иссин прав. Наверное, действительно лучше, если я сразу расскажу тебе о наших правилах в РРЦ. Мы с тобой возвращаемся на Рессат как только ты немного оправишься после операции. Ты должен пообещать мне, что будешь меня слушаться и будешь лечиться. И постараешься вести себя сдержано с теми, кто работает в реабилитационном центре, не устраивая истерик. Ты будешь летать максимум четыре часа в неделю, и не в одиночку, тебя будет сопровождать как минимум ещё один пилот с полным допуском. А я прослежу, чтобы у тебя был частичный допуск, как у Давида»— Ольга виновато улыбается.

— Иссин, знаешь что? Я не считаю, что эти условия мне подходят, — сердито отвечаю я Иссину.

— Ты предпочитаешь медикологов с Астры-2 и запрет полетов? — иронично спрашивает Иссин.

Ну, поскольку Иссин настолько точно объяснил какая альтернатива предложена в случае если я не соглашусь на условия Ольги…

— Видимо, у меня не очень большой выбор, — тихо отвечаю я ей.

— Я должен согласиться на твои условия?

— Твоего слова будет достаточно, — отвечает мне Ольга. Я встречаюсь с ней взглядом.

— Я даю слово, что буду слушаться тебя. Но только тебя, учти это. И постараюсь не устраивать твоему персоналу телекинетических игр, если они не будут меня провоцировать. И я согласен на твои условия, — отвечаю я со вздохом.

Иссин раскрывает крылья и пытается балансировать на спинке больничной койки. Он всегда гордился тем, что может помочь в любой, даже самой сложной ситуации. Но что-то в его поведении говорит мне, что он хочет о чём-то предупредить меня.

— Ага, ты по крайней мере выиграл немного времени. Хорошо. Только ты зря Ольге пообещал, что будешь её слушаться. Она тебе не всё сказала. И вполне возможно, тебе прийдется согласиться на последующие операции, — телепатически говорит мне Иссин.

— Михайлов уже оперировал меня без моего согласия. Он не имел на это права, — возражаю я Иссину.

— Тебя привезли на Астру-2 уже без сознания, в состоянии болевого шока. Ольга и отец Сэма спасли тебе жизнь. А медиколог может оперировать даже без согласия пациента. Ты это знаешь, не так-ли? — ехидно спрашивает меня Иссин.

— Я не соглашусь на ещё одну операцию, — твёрдо отвечаю я Иссину, хотя знаю, что он опять прав. Не просто знаю. Помню.

— Это всего лишь вопрос времини. Ольга тебя всё равно уговорит слушаться, — уверенно говорит мне Иссин.

Почему Иссин думает, что я буду вынужден согласиться на последующие операции? Я не хочу, чтобы Ольга почувствовала моё отчаяние и страх, почти панику. Иссин любит ёрничать, но то, о чём он предупреждает обычно совпадает на сто процентов.

— О чем ты думаешь? — Ольга берёт меня за руку.

Я помню, что эмпаты могут использовать прикосновение для сбора информации о пациентах. Приблизительно также, как телепат использует