решения. Но то, что я никак не могу повлиять на процесс лечения и принятие решений и должен просто выполнять то, что мне говорят, вызывает лишь отчаяние и безысходность.
Когда Андрей был серьезно ранен у него ушло девятнадцать лет на то, чтобы получить частичный допуск на полеты, хотя у Андрея было меньше проблем. У него не было лихорадки Леднева. А я получил возможность летать, пусть и с ограничениями, в тот же самый день, как Михайлов отобрал у меня полный допуск. Давид, Сэм и Иссин правы: я должен быть благодарен за то, что еще летаю.
Вздохнув, опять одеваю форму Коммандоркапитанского корпуса без знаков отличия и свитер, который связала для меня мать Эрнеста, пилота Империи. Моя старая форма из-за ранения и стараниями Иссина превратилась в клочья. Я открываю дверь и молча выхожу.
— Лан, — меня останавливает оклик Ольги. Я вздрагиваю. Может, меня все же оставят сегодня в РРЦ… Ольга подходит ко мне и впечатывает в ладонь небольшую упаковку. Я удивленно рассматриваю что это такое. Такие же таблетки, которые я телепортировал вчера вечером.
— Дозировка указана на упаковке. Постарайся не превышать дозу. Так как иначе они очень быстро перестанут помогать вообще, — лаконично говорит она мне.
— И будь осторожен, ладно? Я встречаюсь с ней взглядом и понимаю, что она все знает. И то, что я увел две таблетки вчера вечером, и то, что сегодня проснулся от боли. И все равно отпускает.
Пока я ищу Сэма, размышляю, что Иссина мне прийдется прятать, когда я буду заниматься в колледже. Оставлять его с Сэмом — это рассердить Иссина не на шутку. А сердить его мне сейчас совсем не хочется. И все же он слишком заметен, хотя зеленый дракончик сейчас самая популярная разновидность интерактивных зверей на Рессате. Сэм ждет меня у выхода. Он усмехается мне, но в глубине его глаз я вижу отражение своего собственного страха.
Я выхожу из здания РРЦ вслед за Сэмом. Пока мы идем к парковке, я успеваю сильно продрогнуть. Несмотря на то, что на мне помимо формы одет тёплый свитер. А холод для меня сейчас опасен: я очень хорошо помню, чем закончился мой позавчерашний ночной визит в Империю. Телепортироваться на центральную планету Империи, почти сразу после того как пришел в сознание после операции было не самым верным решением. Правда, я хотел заверить родителей Янека что с ним ничего не случилось и он находится в Солнечной системе под моей защитой. Но вначале мама Янека решила, что я появился с дурными вестями и мне пришлось уверять её, что с её сыном всё впорядке. Зачем именно она вышла на балкон пятого этажа своего особняка, когда на мгновенье подумала, что Янек погиб, я оставил без комментариев. Но постояв на балконе вместе с нею всего несколько минут, и вдохнув пронзительно-ледяного ветра, я вырубился в на полчаса. Зима в Империи — достаточно холодное время года… И лишь вмешательство Антарианиуса спасло меня от Имперской больницы.
Сэм разрешает мне занять место первого пилота, и садится рядом, стараясь не заострять моего внимания на том, что затребовал у програмы доступ к управлению, как второй пилот. Раньше он этого никогда не делал, когда летал со мной. Особенно заранее. Инструкции Ольги? Или он сам не уверен, что я справлюсь с пилотированием флаера? Понимаю, что он в любой момент готов перехватить управление. Я включаю обогрев на максимум и вижу, что Сэм заметил это — раньше я никогда обогрев не включал.
Ну и ладно. Я поднимаю флаер на максимально возможную высоту. И бросаю машину в петлю Нестерова, хотя флаер и не рассчитан на это. Просто чтобы подразнить Сэма.
Зря. К Сэму вернулась его невозмутимость. Он ухмыляется и перестраивается, чтобы принять возросшие перегрузки. Для пилотирования в условиях отличной от земной силы тяжести большинству пилотов приходится или вырасти здесь, в Системе Сатурна, или переучиваться пилотировать в условиях низкой силы тяжести. Хотя селенгенам, таким как Сэм, рожденным на космических станциях или лунах, пилотаж на Земле даётся еще тяжелее.
— Знаешь, на твоем месте я бы не провоцировал персонал РРЦ. Ольга, конечно, не пилот. Но ведь и Давид тоже думал, что она закроет глаза на его нарушения условий частичного допуска. Ты пойми… для того чтобы получить частичный допуск необходимо десять медикологов, или хирургов как минимум, а чтобы отозвать твой допуск к полетам — вполне достаточно одного, — Сэм говорит вполне серьезно. Он ведь до тринадцати лет учился по программе для дальнейшего обучения на медиколога, а сменил специализацию почти в четырнадцать.
— Ты что, действительно думаешь, что кто-то из персонала РРЦ осмелится отобрать у меня допуск? — иронично спрашиваю я у Сэма. Все-таки это Рессат, а не Астра-2. Я здесь на правах шефа.
— Отключи автоматический передатчик, и память у флаера сотри. Иначе система безопасности полетов доложит автоматически, что ты творил. Флаер не предназначен для высшего пилотажа. Это просто транспортное средство, более удобное, чем монорельс, — отвечает Сэм. Видимо препираться со мною у него нет никакого желания.
— Ты бы хоть на пару миль отошел от РРС прежде чем устраивать шоу для всего медицинского персонала включая Ольгу, — ехидно добавляет Иссин.
— Ты думаешь, что Ольга видела? — спрашиваю я Иссина, осознав, что она действительно могла стоять у окна и наблюдать за мной и Сэмом.
— Свяжись с ней и спроси сам, шеф, — насмешливо отвечает мне Иссин.
Но связатся с Ольгой телепатически, чтобы спросить, видела ли она как я нарушаю ее инструкции у меня нет никакого желания. Я передаю управление флаером Сэму. Делать вид, что устал, мне не нужно. Это итак заметно.
