– Самолет?
Я подбежал к окну. Среди звезд мигнул зеленый огонек, затем – красный. И опять. Опознавательные знаки гражданского воздушного судна! Я метнулся к аппарату.
– Foxtrot Michael One, Foxtrot Michael One, who are you? – кричал я в передатчик. – Foxtrot Michael One, who are you? Here New Russia!
Я услышал приглушенный возглас и ответ на приличном русском, но с сильным американским акцентом.
– Говорит самолет ФМ-1. Где вы находитесь?
– Прямо под вами! Сейчас пущу сигнальную ракету.
Марина услужливо протянула мне ракетницу. Я распахнул окно, и выставив ствол наружу, нажал на спуск. Хлопнув, красный огонек взвился ввысь. Залаяли собаки. В соседних домах начал зажигаться свет, но главного я добился – теперь самолет кружил прямо над нашими головами.
– Вижу вас. Ночью садиться опасно. Мы прилетим позже. Сколько вас и кто вы?
– Около пяти тысяч, все русские. А вас?
– В самолете пятеро, в Новом Нью-Йорке – двенадцать тысяч человек. Американцы, норвежцы, японцы… в общем, много кого. Оставайтесь на той же частоте, мы будем вас вызывать.
– Давно в полете?
– Пять часов. Вылетели на разведку. Днем вернемся к вам.
И эфир замолчал. Умывшись и хлопнув кружку кофе, я бросился будить дядю. Но он уже проснулся и сам – моя ракета навела шороху в городе. Когда я выскочил из дома, в конце улицы уже маячили фарами милицейский бронированный Урал и командирский УАЗик, из которого и вышел полковник. А пятью минутами позже прибыл еще один кортеж с Семеновым.
Новость расползлась по Верхнезаводску молниеносно. Мы едва дождались рассвета. Поутру, перегородив движение по трассе к Порт-Артуру, мы выложили белую стрелу, подогнали пожарную машину, карету скорой помощи, и приготовили дымовые шашки.
– Ну, что? – поинтересовался я, забравшись в бронетранспортер, где Марина дежурила у приемника.
– Пока ничего, – развела она руками.
– Да не приснилось же нам все это?
В ожидании прошло два часа. Многочисленные зеваки рассосались, осталось человек сто – не больше. И вот наконец:
– ФМ-1 вызывает Новых Русских. ФМ-1 вызывает Новых Русских.
Дядя что-то невразумительно пробурчал, но его тон не оставлял сомнений, что это «что-то» было еще и весьма неодобрительным.
– Новая Россия слушает, – произнес я в микрофон. – Говорите! Прием!
– Мы летим над архипелагом островов близ экватора. Два мотора отказали, вернуться, по всей видимости, не сможем. Связь в Новым Нью-Йорком потеряна. Слышим вас плохо. На тот случай, если мы погибнем – вот координаты Нового Нью-Йорка.
Здесь летчик назвал несколько цифр, которые астрофизик тут же записал.
– Где вы находитесь сейчас? – спросил Миша у американца.
Аэронавт назвал еще несколько цифр. Я оттолкнул парня от приемника.
– У вас есть оружие?
– Ха, есть ли у Техасца оружие! – последовал ответ.
– Замечательно! Постарайтесь сесть. Мы вас найдем. Главное – не выходите из самолета, не ешьте незнакомых фруктов.
– На строгом пайке провианта нам хватит на пару недель, – ответил американец. – К тому же мы – пилоты USAF, выживем как-нибудь.
– Ну-ну, – сомнительно покачал головой дядя.
– А, еще – и остерегайтесь медуз! – добавил я.
– Каких еще медуз?
– Увидите – поймете.
– Третий мотор отказал! Идем на экстренную…
Передача оборвалась. Мы ждали. Вокруг снова образовалась толпа. Прошло десять минут. Еще десять минут. Полчаса.
Американцы заговорили только через час.
– Мы посадили машину. Самолет сильно поврежден, но все живы. Аккумуляторы сильно разряжены, так что будем подавать только позывные два раза в сутки.
– Наши-то координаты какие? – завопил Родин в передатчик.
Пилот, пошелестев бумагами, назвал цифры.
– Вот зачем тебе это? – проворчал я. – Ты не знаешь, где мы находимся?
– А ты знаешь, какой меридиан они приняли за ноль? – возразил Миша. – Или хочешь всю параллель обшаривать?
