и в любом техасском городе, в Новом Нью-Йорке был большой запас оружия. С продовольствием было сложнее – пришлось питаться исключительно рыбой.
– На то, что плавает, я теперь даже смотреть не могу, – признался Микола.
Но самое странное – на острове оказалось достаточно много судов! Уже упомянутое британское научно-исследовательское судно, японский атомный подводный крейсер, французский легкий крейсер, американский эскадренный миноносец, канадский эсминец, норвежский сухогруз и аргентинский танкер. Все эти суда находились в море поблизости, и, потрепанные штормами и схватками с морскими чудовищами, чудом нашли кусок родной планеты в бескрайнем океане.
– Почему же вы только сейчас вылетели на разведку? – удивился я.
– Были дела поважнее, – уклончиво произнес украинец. – Ты же заешь этих американцев. Их хлебом не корми – дай демократию и посудиться. Почти половина населения города были безработными, жили на пособия, а тут такое… телевидения нет, интернета нет, сотовой связи нет. Социального обеспечения – и того нет. Вот и пошли по судам. Нет, вначале и правда пытались удовлетворять иски, а когда поняли, что помощи от дяди Сэма не дождешься – начались беспорядки. Целая война! Полгода на улицах стреляли. Потом японцы пригрозили, что если не наступит мир – они грохнут реактор со своей подлодки, и уже точно будет тишина и порядок.
– Жесть, – ужаснулся я.
– Америка, – вздохнул Онищенко. – Снова хоронили мертвых, восстанавливали дома. И вдруг оказалось, что остров тонет. Быстро тонет. По три дюйма в месяц. Собрали остатки топлива, восстановили один самолет… и вот мы здесь.
– И вы ни разу не слышали наши передачи?
– Нет, – развел руками Микола. – Хотя, может кто и принимал. Но нам про это ничего не известно. Ты-то откуда?
– Я ж уже говорил, – улыбнулся я. – Из Новой России.
– Да нет. я имею в виду там… дома… на Земле, где жил?
– Челябинск.
– Челябинск? – с благоговейным ужасом повторил Онищенко.
– Да, а что?
Я уже приготовился услышать про «суровых челябинских мужиков», слесарей и начальников труболитейного завода N69, сама технология которого – литье труб – вызывает большие сомнение. Но украинец меня сообщил совершенно кошмарную новость.
– Челябинска больше нет.
– То есть как – нет? – переспросил я.
– Так – нет. У нас в новостях передавали – ударом метеорита многомиллионный город стерт с лица Земли.
Я услышал удивленный возглас Молодцова. А сам переваривал полученную информацию. То есть как так – нет? Неужели нам повезло больше, чем мы предполагали? Неужели там, дома, не осталось никого из родных и близких? Я отдавал себе отчет, что мы и так, вероятнее всего, никогда не увидимся, но как-то спокойнее было думать, что дома все живы и здоровы. А тут такая новость… догнала через пять лет!
Весь остаток пути прошел в гробовой тишине. Часа в три дня мы добрались до «Адмирала Колчака». Мы высадили спасенных людей, и уже собрались во второй рейс, как кузнец взмолился взять его с собой вместо геолога. Уж очень ему хотелось поглазеть на разбившийся самолет. Он нудил и нудил, как ребенок. Короче, было проще взять его с собой, чем отмазаться.
Мы уже видели самолет, когда вдруг нас опередила огромная студенистая масса ядовитого фиолетового цвета. По форме она напоминала гигантскую амебу. Я попросил Диму остановить бронетранспортер, а сам высунулся из люка.
В этот момент дверца флюзеляжа открылась, и оттуда выглянул ирландец. Увидев остановившийся броневик, он приветливо помахал рукой, и пошел нам на встречу. За ним из самолета вылезли полковник с матросом. Я перевел взгляд на чудовище. Его окраска стала ярче, появилось внутреннее свечение, тварь запульсировала.
Почувствовав опасность, я закричал О'Харе, отчаянно маша рукам. Он приближался, улыбаясь в ответ. И вот, наконец, он увидел тварь. Но вопреки моему ожиданию – не побежал прочь, а замер. Черты его лица разгладились, глаза не выражали совершенно ничего. Я бросился было к пулемету, но сообразил, что прошью не только амебу, но и ирландца, и самолет с Джейнсом и Алексеем вместе взятыми. Чертыхнувшись, выдернув из кобуры АПС, я спрыгнул на землю. Но опоздал. Тварь медленно обволакивала летчика, а тот стоял, словно истукан, даже не пытаясь оказать сопротивление. И только когда осталась торчать только голова, он завопил истошным криком. Матрос стоял с открытым ртом. Полковник скрылся в самолете, и грохотал железками, видимо, извлекая упакованное оружие.
Перехватив пистолет обеими руками, я нажал на спуск. Потом еще. И еще. Пули тонули в слизняке с характерным хлюпом, словно в куче грязи, не причиняя видимого вреда. Тварь повернулась ко мне. У нее не было ни переда, ни зада, просто я почувствовал, что она повернулась ко мне. И в этот миг меня сковал ледяной ужас. Такого страха я никогда не испытывал. Захотелось бежать, но ноги словно приклеились к земле. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Я просто смотрел на амебу, ползущую ко мне, не смея даже моргнуть. Кто-то что-то кричал.
