Пока находилась в полуобморочном состоянии, шатаясь из стороны в сторону, ритуал подошел к концу и мужчины взволнованно стали вглядываться в мумию моего дорогого друга. Я никак не могла понять, зачем им все это понадобилось? Почему просто не захоронили предка со всеми почестями в семейном склепе, а все эти годы измывались подобным образом? Бедный Сагар! Может, из-за этого и прилетала в мои сны его не упокоенная душа? Теперь уже зарыдала от жалости к нему и только когда ощутила на себе изумленные взгляды сумасшедших, резко замолчала.
— Скажите, вы девственница, леди Лилианна? — Прошептал Сварр.
Аллиний же, придя в себя, подскочил ко мне и резко дернул за волосы, вынуждая подняться с пола.
— Отвечай! — Заорал он прямо в лицо таким страшным голосом, что если бы не держал, то снова очутилась бы на полу. — С кем спала, потаскуха?
— Я… не…не … с кем. — Голос сорвался от очередной порции страха, прокатившейся по телу, отказываясь слушаться, и замолчала, задрожав еще сильнее.
— Сейчас мы проверим, говоришь ли ты правду! — Прошипел Аллиний и мгновенно выволок из комнаты. Поняв, каким образом он собрался проверять мои слова, завизжала и принялась с остервенением вырываться.
— Не смей! Даже не думай притрагиваться ко мне! — Кричала на весь замок, но мои слабые трепыхания были совершенно безразличны этому бессердечному человеку, и, когда он втолкнул в очередную комнату и запер дверь, услышала холодный, полный сдерживаемого бешенства голос:
— Поднимай юбку, Лилианна.
Глава 6
— Нет, Аллиний. Не делай этого. — Прошептала, пытаясь воззвать к разуму разъяренного мужчины. Но он лишь сделал шаг в мою сторону и толкнул на оказавшуюся за спиной кровать. Мой визг потонул в рыданиях, когда он, закинув мне за голову руки, и сжав их с такой силой, что вырваться было просто нереально, другой поднял юбку и, навалившись сверху, из-за чего потеряла возможность к сопротивлению, прорычал на самое ухо:
— Успокойся, я не собираюсь насиловать тебя.
Но помутившийся разум отказывался воспринимать его слова и все, что могла — это жалобно повторять:
— Нет, не надо, не надо.
Горячая рука осторожно прикоснулась к дрожавшему животу и, быстро спустила панталоны. Я почувствовала его прерывистое дыхание у виска и восставшее мужское естество, упирающееся в ногу, и только тихонечко взвыла, осознав, что скоро стану женщиной в руках этого насильника.
Когда его ладонь легла на самое сокровенное местечко, дернулась и обреченно замерла, крепко зажмурив глаза и страстно молясь, чтобы все прошло как можно быстрее. Палец скользнул в глубину лона и, натолкнувшись на преграду, мгновенно вышел. Аллиний, шумно выдохнув, убрал руку и откатился в сторону, не выпуская мое дрожавшее тело из объятий.
— Прости. — Прошептал он, покрывая бледное лицо легкими поцелуями. — Прости меня, девочка. Я просто должен был убедиться, что ты не врешь. А при мыслях, что у тебя был другой мужчина, окончательно рассудок помутился.
Поняв, что дальше издеваться надо мной не будут, еще громче разрыдалась, не найдя даже сил отстраниться от мужчины, подвергнувшего столь унизительной проверке.
— Никогда не прощу. — Зло прошептала, оправляя юбку и резко вскакивая с кровати. Аллиний тяжело вздохнул и, сев, посмотрел в мою сторону полными раскаяния глазами. Затем уронил голову на руки и глухо ответил:
— Имеешь полное право.
От пережитого все еще дрожала и, отойдя на приличное расстояние, срывающимся голосом прокричала:
— Ты сумасшедший! Да и вся ваша семья сумасшедшая! Что здесь вообще происходит? Зачем вам я, моя кровь и невинность? Почему вы не захороните Сагара, как полагается? Что за ритуал вы проводили?
Казалось, от бесчисленных вопросов скоро разорвется голова, и потерла пульсирующие от боли виски.
— Успокойся, Лилианна. — Устало сказал Аллиний и отвернулся к окну, завешанному тяжелой бархатной темно-зеленой портьерой, отчего в комнате царил полумрак. — Я все тебе объясню. Только сначала надо перебинтовать руку.
— Обойдусь без твоей помощи!
Не обращая внимания на мои протесты, он ушел в смежную комнату, в которой, скорее всего, располагалась ванна, что было большой редкостью и только подчеркивало роскошь замка. Я тут же метнулась к двери, но она оказалась заперта и, стукнув по ней от досады и отчаяния ногой, тихо сползла по стене, закрыв глаза руками, вновь переживая мгновения позора, когда чужие руки касались меня там. Сделалось до того мерзко, что хотелось одного — быстрее искупаться и стереть с себя этот противный след.
