Глава 2
Тревожная со всех сторон
Предположения, которые ты делаешь, сам того не осознавая, принесут только неприятности и беспорядок.
— Сейчас, пожалуйста, подумайте о чем-нибудь таком, что часто заставляет вас волноваться, — сказал Алекс Темпл-Маккун, аспирант с лицом юноши и манерами доброго старичка-доктора.
— Проще простого. Мой сын выбегает на дорогу перед домом, — ответила я.
По взгляду Алекса стало понятно, что мой ответ его не впечатлил.
— Ему пять лет, — пояснила я. — А дорога очень оживленная.
— Хорошо, — кивнул он. — Сейчас я на пять минут уйду, а вас попрошу переживать об этом, пока меня не будет. Представьте ситуацию как можно детальнее и старайтесь не думать больше ни о чем.
О боже.
— Это будет ужасно! — воскликнула я и почувствовала, как широко раскрылись мои глаза, когда Алекс встал и ушел. У двери он помедлил, но все равно оставил меня в пустой белой комнате без окон. А мне нужно было в ужасающих подробностях представлять себе самое плохое, что может случиться в моей жизни.
Происходило все это в Оксфордском университете, в лаборатории профессора Илейн Фокс: я участвовала в исследовании когнитивных основ волнения. Чтобы доказать, что меня действительно можно отнести к категории людей, склонных к хроническим переживаниям, я прошла все необходимые диагностические тесты. В течение следующих двух недель мы планировали попытаться исправить ситуацию с помощью специального курса, который должен был изменить привычные для моего мозга механизмы реагирования на стресс.
В Бостоне мне уже удалось исправить одну из особенностей моего мозга, и тревога оказалась следующей в списке. На самом деле уже давно доказано: можно отучить мозг слишком много тревожиться, если приложить определенные усилия. Ученые работают над этим вопросом уже пятнадцать лет, ведь чрезмерные волнения не только мешают сосредоточиваться на важном — они еще и серьезно портят здоровье.
Вот статистика, которая понравится всем тревожным людям: продолжительное волнение (даже небольшое хроническое беспокойство, которое и полноценным тревожным расстройством назвать-то нельзя) на 29 % увеличивает риск умереть от сердечного приступа и на 41 % — от рака. На самом деле, если верить данным этого исследования с участием 8000 испытуемых, постоянные переживания увеличивают шансы умереть в принципе от чего угодно, и чем больше стресса проживается каждый день, тем выше риск‹‹1››.
Теперь я не могу избавиться от мысли, что мой друг Джолион, по-видимому, жил бы вечно, если бы не вел довольно беспутный образ жизни в свои первые двадцать взрослых лет. Понимаете, Джолион никогда, вообще никогда не волнуется. И пока я ломала голову над разными инкарнациями этой книги, он успешно запустил два новых бренда и заработал несколько миллионов фунтов. Он назвал свою компанию Gusto[2] не просто так — этот человек всегда доводит все до конца, и ему совершенно безразлично, что другие думают о его занятиях. Можно сказать, что он не волнуется, даже когда
Точно такие же истории я снова и снова слышу из уст решительных людей, добившихся в жизни успеха: их не останавливают возможные неудачи, они просто включаются в дело и упорно идут к цели. Должно быть, им прекрасно живется.
Кроме того, давно известно, что тревога вредит практически любым мыслительным процессам. Она не только сужает фокус внимания, но также ослабляет импульсы контроля и забирает у мозга производительную мощность, которую можно было бы направить на другие действия. Кроме того, со временем из-за тревоги уменьшается гиппокамп — критически важный для процессов памяти отдел мозга. И хотя недавно обнаружилось, что у тревожного темперамента есть определенные преимущества — например, его обладатели лучше умеют сопереживать и быстрее реагируют в кризисных ситуациях — в целом тревогу нельзя назвать состоянием, в котором мозг работает наиболее эффективно.
Некоторые ученые, в том числе Илейн Фокс и ее оксфордские коллеги, полагают, что разница между мной и такими людьми, как Джолион,
