его души. И вот, не дожив до семьдесят шестого дня рождения всего неделю, он умирает в своей кровати. Круг жизни замкнулся. Но такова уж правда жизни. Все мы когда-нибудь умрем. Главное, что мы успели оставить после себя.
Наше наследие будет жить в веках. Дети, внуки, правнуки и праправнуки. Кровная линия продолжит свое существование, пронесется сквозь время и исчезнет в тот миг, когда на людей обрушится глобальный природный катаклизм и сотрет человечество с лица земли. Ничто не вечно. Даже роду людскому суждено когда-нибудь исчезнуть из бесконечной летописи вселенной.
Но вот тьма рассеялась и в мир вернулись краски. Я медленно открыл глаза и тут же их закрыл. Резь в глазах была просто невыносимой и вызвана ярким белым светом люминесцентной лампы, висящей под оштукатуренным потолком. Сквозь сомкнутые веки проступили скупые мужские слезы.
- Очнулся? - донесся до моих ушей хриплый мужской голос. - Долго же ты провалялся без сознания. Три дня уже прошло.
Я попытался повернуть голову на звук, но все безрезультатно. Череп плотно сдавливал кожаный ремень. Попытался пошевелить рукой, но и тут меня постигло разочарование. Меня охватила ярость и с губ слетели заветные слова, бесчисленное множество раз спасавшие от опасностей:
- Ментальный Кокон, активация.
Но ничего не произошло. Кожаные ремни все так же сковывали меня по рукам и ногам. Запоздалое осознание того факта, что Ментальный Кокон мог не сработать только по одной причине, заставило меня испытать страх, который уже давненько не приходилось чувствовать. Кожа покрылась мурашками, а по лицу стекали крупные капельки пота. Меня бросало то в жар, то в холод. Боюсь, что страх - это не самое подходящее для такой ситуации слово.
- Карта! - вырвался у меня из груди сдавленный вскрик.
- Дзинь! Дзинь! Дзинь! - воспроизвел неизвестный звуки правильного ответа. - Твоя карта у меня. С моей стороны было бы безответственно не лишить тебя силы перед.... Хотя постой, не будем портить сюрприз. Давай просто поговорим. Времени на разговоры у нас более чем достаточно.
Я промолчал. Не нравился мне его голос. Вроде бы и обычный, но в тоже время чувствовалась в нем некая.... Даже не знаю, как сказать. Ближе всего по смыслу подходит эманация смерти. Его голос источал тошнотворные и пугающие до чертиков звуки.
- Не хочешь со мной разговаривать? - нарочито обиженным тоном спросил пугающий голос. - Ну что ж, дело хозяйское. Но тогда....
И тут у меня перед глазами вдруг возникло лицо неизвестного пленителя. Боже, такой страшной морды мне еще никогда не приходилось видеть! Вместо глаз зияли черные провалы, верхняя губа отсутствовала, и обнажился ряд пожелтевших зубов, а кожа обожжена так сильно, что напоминала потекшую пластмассу.
- Да ты страшнее любого монстра, - невольно вырвалось у меня.
На что уродец улыбнулся и абсолютно спокойно ответил:
- Не самый лестный комментарий про внешность человека, от которого зависит твоя жизнь. Видишь ли, после смерти Ратного. Кстати, спасибо тебе за это. Убив его, ты оказал мне неоценимую услугу. Теперь контроль над наемниками Черного Ворона перешел ко мне. Я бы и сам мог его убить, давно уже руки чесались, но тогда бы оловянные солдатики не выполняли моих приказов. Ратный хоть и был тварью, каких еще поискать, но людей выбирать умел. Этого у него не отнять. Они бы скорее предпочли пасть в неравном бою, чем перейти под командование человека, ответственного за его смерть. Да и не жалуют меня в лагере. Зато боятся. Но теперь у них просто не осталось другого выбора. Сам того не осознавая, ты перебил всех его заместителей, когда превратился в серебряного волка. Так что у меня теперь не...
Уродец не затыкался следующие десять минут. Но ничего важного так и не сказал. Он все говорил и говорил, а я пытался отвернуть голову от смердящего далеко не розами дыхания, но ремни не давали мне такой возможности. Чертовы путы натерли лоб до крови, но Марат, так его звали, не обращал на мои потуги никакого внимания. Я больше не мог этого терпеть и сорвался:
