– Но скажи, как ты смог снять рабские ошейники? И откуда у гномов появились Владеющие?
Камень с сожалением оторвался от остатков пряника. Неделикатно чавкая, прожевал и проглотил то, что было во рту. Сделал шумный глоток чая и ответил, с легким оттенком похвалы:
– А я и не Владеющий. Кажется, я сегодня стал Рунопевцем.
– Такой молоденький? И никто еще не успел обучить тебя управляться с Силой? Бедный мальчик, ты ведь мог погибнуть, – и она с жалостью и лаской снова погладила его ладошкой. Потом, совершенно по-детски поплевав на платочек, принялась оттирать кровь с его физиономии. Затем тоном старшей сестры, поучающей совсем уж несмышленого братца, добавила, – пока ты не можешь управляться с Силой и не знаешь, сколько ее можешь отдать, не нужно ее использовать.
– Ну, если бы я этого не сделал, то точно погиб бы. Да и вас не освободил бы от этой пакости, – и он пнул ошейник, – Дарри меня зовут, из рода Гимри, что в Лесной гряде. Ученик работе по камню Великого Мастера и Рунопевца Килли. Он хороший наставник, но до сегодняшнего дня я силу не чуял. Просто мы сегодня в Пограничный приехали, а тут все и случилось. Я и сам не сразу понял, что это со мной.
– Варазза. Друидка. У меня тут лавка магических эликсиров и алхимии на рынке.
– Наталья Дьяконова. Купчиха местная, – стараясь не всхлипывать, сказала грудастая.
– Вот, что хочу сказать, – продолжил гном. – Я, кажется, в себя пришел, и с ног уже не упаду. Водки бы, конечно, сейчас для бодрости хлопнул, но, думаю, и так не свалюсь. Прими благодарность, друидка Варазза, за помощь и спасение. Но только и Наталья права – уходить нам отсюда надо и чем быстрей, тем лучше. Перед воротами куча тугов лежит, дохлых, понятное дело, и во дворе тоже, а ворота нараспашку. Пограничного я не знаю, и где укрыться тоже не ведаю. В городе сейчас погром и грабеж. Наверно, лучше бы сейчас не быть Пришлым, ну а женщинам и вовсе теперь вдвойне опасней. Где бы скрыться на это непонятное время? Вот этот дом – он ваш? Ну, кого-то из вас?
– Да что ты! – воскликнула пышногрудая купчиха, – Нас на улицах похватали. Я с Лизанькой, это сестра моя двоюродная… была…, – и она сникла и вновь зарыдала, беззвучно, без слез, безнадежно, осознав окончательно свою потерю.
– Я же говорю, – у меня лавка на рынке. Не мой это кров, – подхватила Варазза.
– Так что же, хозяева с этими мучителями заодно? – возмущенно пропыхтел Дарри.
– Хозяева? Вряд ли… Они в соседней комнате лежат. Их еще до ее сестры вот так же вот растерзали, – криво пытаясь улыбнуться, сказала друидка.
– Да что же тут вообще творится? Что вот это за мерзость? Зачем этим самым тугам нужно такое мучительство? Кто они такие? – и он мотнул головой в сторону растерзанной несчастной, имея в виду под «мерзостью», конечно, не ее, а кровавую звезду и круг.
– А это вовсе и не туги сделали. Они, конечно, убийцы и изверги, но колдовство им не под силу. Ты, верно, немногое про них знаешь. Туги – почитатели богини Кали. Они приносят ей жертвы, либо душат удавкой из своего тюрбана, либо мучают и пытают по своим ритуалам. Но они лишены малейшей колдовской силы. Тот туг, у которого просыпается Сила, становится Созерцающим. Туги же – лишь солдаты богини Кали и подчиняются ее жрецам, тем самым Созерцающим,[8] – с совершенно светским видом, будто и не было рядом крови, жертв и палачей, ответила армирка, – А вот уж те, принося чью-то жизнь Кали, и собирая для нее кровь и Силу, часть этой Силы получают себе. И от этой заемной чужой мощи становятся колдунами намного более могучими, чем они есть от природы. Поэтому многие из них не из тугов, а из слабеньких Владеющих, которым мало их Силы и умения.
– То есть они убивают, чтобы часть мучений жертвы обратить в свою Силу? Но это же… Это же…
– А что, это сильно отличается от того, чем озабочены купцы, ваши или человечьи? Которые с дуру и с жира стали деньги считать целью, а не средством? Мало ли они крови в золото обратили? Они – в золото, Созерцающие – в Силу. А суть одна. Сменять чужие муки и жизни на пять минут своих хотелок… Если я правильно поняла, Созерцающие как раз и стояли во главе всего этого восстания. И, наловив жертв, еще ночью кинули их в круг под ножи, напиваясь Силой.
– Да? Что-то не сильно им их душегубство помогло! Пальба идет до сих пор!
– Тут не так все просто. Созерцающих мало. Они должны были заранее занять места рядом с самыми важными точками. Там, где возможно – захватить людей и принести их в жертву Кали. И вот тут так и было. Они захватили дом и его хозяев, и еще с утра начали приносить их в жертву. А потом колдун-Созерцающий, чтобы еще увеличить Силу, погнал тугов наловить еще людей для жертвоприношения. Честно тебе скажу, ни меня, ни Мирру, – она указала на вирацку с косичками, – не сильно взволновала бы судьба Пришлых. Они сами во многом виноваты. Меня-то уж точно никто не тронул бы – друидка и служительница богини Арру неприкосновенна для всех. Для всех, кроме этих выродков. Так что теперь для меня это личное. Я все сделаю, чтобы им помешать, и чтобы их настигла судьба и злая смерть. Не знаю, как тугам попались Наталья с сестрой, их поймали до меня, а ее сестру даже успели принести в жертву. И где они сцапали Мирру – тоже не ведаю. У меня же просто была удачная торговля утром, и я, закрыв лавку на обед, решила отнести деньги и чек в банк. И вот на пути назад они меня и схватили. Я, признаться, не ожидала такой гадости, и они успели накинуть на меня «Внутренний щит»[9], а затем – рабский ошейник. Лысая мразь, их начальство, страшно обрадовался. Он уже готовился взрезать Мирру, но тут привели меня. Когда приносят в жертву Владеющего или друида – Кали как будто вместо воды получает сладкое вино и награждает за это своего раба