Точка отрыва

натяжкой еще можно было объяснить тем самым пресловутым шоком, то следующее не укладывалось вообще ни в какие рамки: тупо посмотрев на запутавшуюся руку, девушка с усилием потянула из себя внутренности, в точности как ребенок тянет рассучившуюся нитку из старого свитера. Когда силы одной руки, чтобы тянуть из себя кишки, стало не хватать, Виктория, с не дрогнувшим на лице ни единым мускулом, стала помогать себе другой. Холеные пальцы с прекрасным маникюром цепко впивались в серо-розовые петли, будто рыболовные крючки в каких-то экзотических угрей. «Господи, да окажись она в подвалах здешней инквизиции во времена Торквемады, им бы пришлось ставить в этот день дежурному палачу прогулы…» – мелькнула в его звенящей голове истерическая мысль. Девушка между тем запустила руку куда-то глубоко в подреберье, с видимым напряжением мышц руки, но по- прежнему с абсолютно бесстрастным лицом, вырвала из себя кусок чего-то, сочащегося кровью. Одной рукой она все так же продолжала тянуть из себя кишечник, второй же отправила вырванный кусок внутренностей в рот и жадно зажевала, громко чавкая. Он внезапно понял, что на вилле, в общем-то, стало тихо. Только где-то там, в отдалении, на сверхвысокой ноте истошно кричал и кричал кто-то. «Что же это происходит?» – мелькнуло у него в голове, прежде чем его вырвало в бирюзовую воду бассейна дорогущим шампанским «Мум».

Виктория резко вздернула голову, тряхнула слипшимися от крови волосами и уставилась на него, притаившегося возле бортика бассейна. Вот теперь он понял, что на самом деле означает: положить на кого-то глаз…

12.15.40

…Так. Дотянуться до ножа на голени правой рукой…, э, нет… так еще больше запутываешься, и рюкзак, хоть и небольшой, мешает. Пистолет упирается… значит левой… Да, вот так. И сразу подрезать вот здесь. Отлично… Вот видишь, все получается, главное не спешить, ага… Освободить правую ласту… Ах ты, теперь левая запуталась. Ничего, сейчас и ее подрежем… Что это там?!! Вот только утопленников мне здесь не хватало для полного счастья. И ладно бы добрых старых распухших трупов.… Но хоть выясню, наконец, что они делают под водой…

3 месяца назад

…Тяжелый, немигающий взгляд Виктории впился в него, как зазубренный гарпун, отравленный к тому же трупным ядом. Трупным.… Вот это слово, неизвестно откуда всплывшее в мозгу, заставило его судорожно озираться по сторонам. И начали припоминаться те странные слухи… или все же не слухи? А между тем, к краю бассейна начали подходить все новые и новые фигуры в бикини и плавках, гавайских рубашках и шортах, а кое-кто – в форменной одежде охраны. Некоторые выглядели не лучше Виктории, хотя она, конечно, была вне конкуренции, с откушенными щеками, носами, вырванными глотками и размозженными пулями кистями рук. Некоторые практически ничем не отличались от живых людей, по крайней мере, никаких видимых повреждений на них не было. И он со слабой надеждой подумал, было, что может все-таки, это розыгрыш, что сейчас кто-нибудь рассмеется. Честное слово, он от души рассмеялся бы со всеми… а потом надрался бы до поросячьего визга, и черт бы с ними, с рекордами… Надежда угасала по мере того, как все новые и новые люди? трупы? шаркая и спотыкаясь, подходили к бассейну и вперялись в него таким же, как у Виктории взглядом. Вот это его убедило, в конце концов. Можно сделать чрезвычайно достоверный грим, спецэффекты, но вот добиться одновременно у всех участников действа такого вот взгляда… для этого надо было быть гениальнейшим режиссером-постановщиком, муштровать массовку неизвестно сколько месяцев, да и то с непредсказуемым результатом. И все ради чего? До смерти напугать какого-то дайвера, пусть и входящего в десятку лучших? Затравленно он переводил взгляд с одной неподвижной фигуры на другую и везде натыкался на этот тяжелый немигающий взгляд, в котором он читал лишь одно чувство: голод. Страшный, пожирающий изнутри, нечеловеческий голод. Если бы эти существа могли разговаривать, наверное, с этих изорванных в клочья губ слетали бы сейчас жуткие проклятия, вой, рычание.… И, наверное, тогда было бы легче. Потому что сейчас все те эмоции, которые выражались звуками, содержал в себе этот вызывающий дрожь, пригвождающий к месту взгляд.

Он с ужасом ждал, что сейчас кто-то из этих… этих… Зомби. Нужное слово наконец-то прорвало защиту истерично сопротивляющегося рассудка «Нет! НЕТ!!! Такого не бывает!!!». Быть может даже, Виктория шагнет в бассейн и… И что? Пойдет по дну, путаясь в собственных кишках, будто морских водорослях? Или поплывет к нему, все так же впиваясь в него этим лютым, морозящим взглядом, от которого нельзя оторваться? От одной мысли об этом он сделал то, что никогда бы не сделал раньше ни при каких обстоятельствах – судорожно опорожнил мочевой пузырь в бассейн прямо через плавки. Как говорится: месье, иногда обстоятельства все же сильнее нас…

Как ни странно – это помогло. Теплое облако возле таза одновременно трансформировалось в жаркую волну стыда, прилившего к лицу, когда он опустил голову к воде. Он даже не представлял, что может так покраснеть. И одновременно стало легче, исчезло это непереносимое чувство давления от десятков, не отпускающих его глаз. Тем не менее, внутри у него продолжала дрожать натянутая струна, которая, он знал, порвется вместе с первым шумным всплеском с того края бассейна, где выстроились эти. Где-то в глубине души он понимал, что на этой струне держится сейчас и его рассудок, который полетит в этом случае.… Куда? Он не знал. Возможно, когда первый мертвец шагнет в бассейн, он закричит в унисон тому неизвестному бедолаге, который все еще орет где-то там. У него тоже видно было какое-то укрытие, защищавшее от нежити, но не дававшее сбежать от нее. А, может он весело захихикает и сам поплывет к своей несостоявшейся возлюбленной, вытягивая ей навстречу губы для поцелуя, хотя в данном случае, скорее укуса. Или оцепенеет и тупо пойдет ко дну. Из бассейна не выбраться. Вернее, выбраться можно только в одном месте, по лесенке,