зато зубы стали массивнее и длиннее. Верхние клыки, вылезшие из пасти, торчали немного вперед, а сама пасть стала еще шире. Тело стало тоньше, но тоже удлинилось. А плавники «вспомнили», что когда-то были лапами, и вернули себе сустав, исчезнувший в процессе эволюции неведомого зверя в касатку. Вдобавок из края плавников (или, все таки, уже лап?) торчали острые кривые когти, отливавшие в воде иссиня черным. Именно этими когтями тварь, бывшая когда-то звездой шоу и любимцем детворы, и проскрежетала по борту катера, оставив на нем глубокие царапины. По обе стороны из спинного плавника спина вспухла буграми. Кое-где эти бугры треснули, обнажив острия не то зубцов, не то шипов, которые вскоре, по-видимому, должны были бы вылезти полностью. Ну и для полноты картины следует добавить тошнотворный запах разложения, сопровождавший мертвую тварь. Покойный Иван оказался прав: на их глазах стремительно рождался едва ли не самый страшный хищник этого мира. Да и не факт, к тому же, что и в другие времена с ним смог бы кто-нибудь поспорить. Ну, разве что, давно канувшие в Лету великие драконы моря – плиозавры.
Изо рта монстра свисали обрывки нейлоновых сетей. Челюсти его сомкнулись раз, другой. Было видно, как какой-то комок медленно соскользнул из горла в брюхо. Похоже, эта тварь отыскала Мартинеса. А это значит, что еще лишних 80 килограммов в ближайшие часы перельются во что-то, полезное для нее. Может удлинятся клыки, может – когти. А может у твари появятся ноги, и она поползет на берег. Но, похоже, пока что у нее была другая цель: голова чудовища повернулась на уже заметно изгибающейся шее, и (Жак мог в этом поклясться!) глаза его холодно и разумно взглянули на катер. Африканец лихорадочно возившийся с пистолетом для подводной охоты, внезапно прокричал что-то Марии. Та кивнула.
– Бросайте мясо подальше, в сторону! – крикнула она, схватив Жака за руку. Голос ее был настолько властным, что он, не раздумывая, широко размахнулся и забросил пакет в воду – метров за двадцать. Монстр отреагировал на падение молниеносным броском в ту сторону. Не доплыв до места падения пакета, он нырнул. Еще через десяток секунд на том месте, где пакет, булькнув, ушел на дно, супер взвился вверх в столбе пены и брызг, будто демонстрируя людям всю свою ужасающую мощь и силу. С грохотом он рухнул в воду, ударив по ней раздвоенным хвостом.
«И что? Все, что мы выиграли – максимум, полминуты. Только аппетит раздразнили.» В следующее мгновение мертвый Вилли ринулся на катер. Удар сотряс кораблик, когти вновь тошнотворно заскрежетали по борту, а еще через секунду страшная оскаленная морда вздыбилась над ним. На что они надеялись, идиоты! Он обреченно понял, что их «планы» действительно годились лишь для loco. Они-то полагали, что нужно будет не спеша всадить в тупо плавающую касатку стрелу с зарядом и дождаться, когда ее разнесет на куски. Типа, как в тех, первых «Челюстях». Они не удосужились толком ничего узнать о силе взрывчатки, а главное, – не знали, с чем им придется иметь дело. Мало того, ситуация ухудшилась, даже по сравнению с тем, на что они рассчитывали. А они не рассчитывали, что она будет такой быстрой. Они не рассчитывали, что на голове у твари будет костяная каска. Шансы на удачу были невелики и в самом начале, но они все же планировали иметь дело хоть и с мертвой, но все-таки касаткой, а не с этим плавающим кошмаром…
Щелчок пистолета не был слышен в истошном крике женщин. Кажется, и сам Жак кричал. Стрела, оставив в воздухе слабый дымный след от горящего запального шнура, пронеслась возле уха Жака и глубоко впилась в надбровье супера. К стреле скотчем были примотаны два пакета со взрывчаткой. К каждому из них полз дымный ручеек, короткий, не более десяти-пятнадцати сантиметров. Он даже не заметил, когда Рашид успел снарядить стрелы, вставить детонаторы и поджечь шнур. Пока он таращился на чудовище, парень занимался делом. Значит, через десять-пятнадцать секунд громыхнет, взрывная волна сомнет их как бумагу, а то, с чем не справится она, доделают металлические осколки. «Ну, и ладно, лишь бы эту тварь захватить с собой», – с внезапным ожесточением подумал Жак. Внезапно он едва не упал от сильного толчка – африканец пулей промчался мимо него и вскочил на борт рядом с тварью. В руке он сжимал обрывок толстой ржавой цепи. По черной спине прокатились бугры мускулов, когда он, широко размахнувшись, изо всей силы хлестанул по глазу монстра. Голова того дернулась в сторону Рашида, но громадные клыки лязгнули в воздухе. Все также сжимая в руке цепь, африканец рыбкой нырнул головой вперед. Жак знал, что эта картина будет стоять перед его глазами всегда: плывущее в воздухе черное, будто маслом намазанное тело, руки вытянуты вперед, за одной из них тянется витками намотанная цепь. Человек вошел в воду почти без всплеска, а через пару секунд волны с шумом выплеснулись в катер. Соскользнув с борта, тварь ринулась в погоню за добычей. Жак, как будто видел это собственными глазами: человек, стремительно уходящий вниз, в черноту, и преследующий его супер. Он прекрасно знал, что должен ощущать сейчас Рашид, увлекаемый в глубину грузом цепи. В конце концов, он сам не раз ощущал это: воздух, сжимаемый в груди, все сильнее нарастающую боль в ушах и голове, мутнеющее сознание…
– Держите детей и сами держитесь! – воскликнул Жак.
Мария не растерялась и крикнула по-арабски, наверное, то же самое. Он упал на дно катера, ухватился за какой-то выступ и, открыв рот, начал считать секунды. Удар снизу пришел на «тринадцать», но оказался не таким сильным, как он ожидал. Катер просто высоко приподняло на водяном пузыре, а потом опустило, и он закачался на волнах, взрывом снятый с Чертова Рога. Наверное, Рашид погрузился уже очень глубоко. Или основная сила взрыва ушла в тело твари. Жаку хотелось верить именно в это. И еще – что чудовище не догнало человека. Казалось бы, лучше было бы, чтобы касатка догнала Рашида, но ему хотелось думать, что он ушел на дно целым. Пусть даже он там и станет таким, как Мартинес. Женщины плакали, Мария с трудом поднялась.
– Он сказал тогда: «Все будет хорошо. Рашид – мусульманское имя. Мое африканское имя – Бомани. Это значит – „боец“».
Катер потихоньку сносило в море, но на берегу уже суетились люди, садясь в лодки…
…Они уходили из Санта-Розы утром, когда вставшее солнце уже покрыло золотой амальгамой большую часть воды в бухте, на нее было больно смотреть. Наверное, потому у Рико и Марии были слезы на глазах. Мигель не плакал. У стариков слезы обычно заканчиваются раньше, чем жизнь.
– Что это? – Мигель указал сухим пальцем на небольшую коробку, которую Жак держал в руке. Когда он попросил остановить катер возле Рога, они
