"Зря ты так, наша дружба могла бы оказаться полезной…" – прозвучал у неё в голове негромкий, мягкий, так приятно рокочущий и шелестящий – удивительный! – голос Саймона Сайгона.
"Подумать только, а ведь он прав!"
Онки встала, прошла голышом на кухню и налила себе воды.
"Нет уж. Я скорее язык собственный на завтрак съем, чем о таком просить стану."
Она сделала несколько жадных глотков подряд. Несколько капель упали на голую торчащую пирамидками грудь.
Да и как может звучать подобная просьба? «Ты ей там, как-нибудь, улучив подходящий момент, в койке на ушко шепни, чтобы…»
Смешно. Просто смешно.
Гораздо больше ей нравился Риткин вариант. Она поражалась своей подруге: в Риткиных устах самые трудновыполнимые прожекты представлялись сущими пустяками – взяла, сделала и ручки отряхнула – после разговора с Шустовой в голове всегда прояснилось, откуда-то появлялся оптимизм – каравай судьбы переставал казаться таким уж черствым, и появлялась надежда откусить от него собственными зубами.
Онки так и видела мысленным взором Риту, развалившуюся в плетеном кресле с чашкой чая. Слегка дирижируя своим мыслям свободной рукой, Шустова запросто решала проблему в масштабах всей цивилизации:
– Если государство не даёт денег, проси у людей. Убеди крупный бизнес, что эта ваша летающая станция – крутая инвестиция. Любая нормальная владелица компании считает своим долгом вложить капиталы со смыслом. Бизнес – самая созидательная среда. Это люди, которые много работают и хотят, чтобы работали и их деньги.
Онки Сакайо села на постель с надкушенным тостом в зубах и на коленях раскрыла ноутбук. Воскресенье будет похоронено, уже понятно, но разве Риткина идея системы финансирования проекта пайщиками не достойна того, чтобы начать её воплощение немедленно?!
Глава 8
1
Послышался тихий шорох. Кузьма вскинулся и сел на постели. От стены отделилась длинная черная тень. Стройная.
Кузьма яростно всматривался в темноту.
Тень, внезапно обретшая объем, сделала несколько изящных медленных шагов вперед. Остановилась. Постояла.
Кузьма понял, что тень – женская. Точнее – фигура. Женщина в его спальне. Он же хотел этого…
Но предчувствие, как ни странно, не было сладостным. Ещё один шаг. Она вошла в полосу света, что падал из-за двери и которого почему-то Кузьма не замечал секунду назад. Или свет зажегся только что.
В тусклом золотистом облаке стояла Селия. Она была в туфлях на тонких высоких шпильках и… без одежды.
У Кузьмы сперло дыхание, он отполз по постели немного назад.
Селия стояла в потоке света неподвижно, как бы давая ему возможность полюбоваться её безупречной кофейно-миндальной сильной зрелой женской наготой.
Потом она сделала шаг вперёд…
Кузьма закричал.
За спиной у Селии с тихим бумажным шуршанием развернулись роскошные черно-серебристые кожистые крылья.
"Ааааааааа!" – юноша завопил так пронзительно, что в горле стало больно.
Соскочив с постели он кинулся в дверь. Не помня себя, добежал до лестницы. Споткнулся на ступеньках и…
"Аааааааа!"
Кузьма сидел в кровати и кричал.
Сон. Кошмарный сон. Но до того реалистичный, ощутимый физически, что юноша ещё не успел полностью отойти, по его спине почти приятно ползали прохладные мурашки облегчения.
За окном стояло яркое солнечное утро.
