магией я бы бросил все дела и поскорее убрался восвояси, но кочевники оказались не робкого десятка. Они собирались небольшими группами, перекликались в темноте, подавали какие-то знаки зажигая и гася факелы.
— Скольких ты убил? — спросил я Химона.
— Не знаю, — ответил старик, — попал два раза, а убил или ранил кто же в темноте разберет.
Я с сомнением уставился на него. Неужели магический жезл может промахнуться? Я очень надеялся на то, что волшебный огонь спалил по меньшей мере два десятка всадников.
— И я одного подстрелил, — похвастался Холин. Видимо я пропустил момент, когда он воспользовался арбалетом, но судя по тому, что количество болтов в колчане заметно уменьшилось мальчишка не врал.
— Мы выиграли немного времени, но скоро они оправятся и пойдут на штурм, — сказал Химон.
— Пусть только попробуют, — Холин воинственно сжал кулаки, — мы им опять зададим.
— Они нападут сразу со всех сторон и у нас просто не хватит сил для того, чтобы отразить атаку, — ответил старый воин, — нам пора уходить со стены.
— Куда уходить? — не понял я.
— Соберите все оружие и припасы, — сказал Химон, — мы пойдем в храм.
Молодой стражник попробовал протестовать, но его старший товарищ отвесил ему увесистый подзатыльник и молча пошел собираться.
— Да вы, что, — мальчишка задохнулся от обиды, — мы же отбились, скоро подойдет подмога и кочевников прогонят.
— Не будет никакой подмоги, — буркнул пожилой стражник.
Химон торопил нас и все-таки мы не успели. Подкравшись к неохраняемой стене, кочевники перебрались через нее в нескольких местах и напали на нас в тот момент, когда мы уже подходили к потайной двери, главный вход в храм все это время оставался закрытым. Атакующие увидели нас, закричали и кинулись по боковым лестницам вниз, а один смело спрыгнул прямо во двор словно не боялся переломать ноги падая с такой высоты. Через стену полетели горящие факелы, они ударялись о мостовую, разбрасывая вокруг сверкающие искры. Вспыхнула сложенная у амбаров солома и стало светло, как днем. Все-таки военная выучка чего-то да стоила. Неожиданное нападение не застало моих спутников врасплох. Химон подтолкнул нас с Холином к двери, развернулся и направил жезл на степняка, который оказался ближе всех. Раздался грохот. Сила огня была так велика, что нападавшего отбросило в сторону и он свалился возле забытой во дворе сломанной тележки. Пожилой стражник успел метнуть копье и поразить второго кочевника, но тут же сам завалился назад, из его груди торчали две стрелы. Степняки, взобравшиеся по наружной стене, не торопились спускаться во внутренний двор, они натягивали луки и собирались расстреливать нас сверху. Подгоняемые Химоном мы едва успели заскочить в трапезную и захлопнуть за собой дверь, когда в нее ударили первые стрелы.
— Бегите, — рявкнул на нас старик.
Мы бросились между столами к винтовой лестнице. Я слышал за собой прерывистое дыхание Химона, его тяжелые шаги. Интересно, как он выдерживает все это? Не думаю, что в последнее время старику приходилось столько бегать.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
Здесь уже можно было остановиться и отдышаться. Химон выбрался из узкого прохода последним, отошел в сторону и тяжело облокотился о стену.
— Запри дверь, — прохрипел он.
Я с усилием задвинул железный засов, потом бросился к стрельчатому окну и выглянул на улицу. Кочевники рыскали по двору в поисках уцелевших монахов, несколько человек пытались выломать дверь, ведущую в храм, но засовы не поддавались. Какой-то степняк в сердцах рубанул по ней саблей, но дверь, собранная из толстых дубовых досок и кованных гвоздей, не поддалась, такую хоть топором руби толку не будет.
Неожиданно Химон застонал и опустился на пол. Мы с Холином бросились к нему.
— Ты ранен! — воскликнул я.
— Думаешь я не знаю? — буркнул он.
Я помог ему сесть поудобней и осмотрел рану. Стрела вошла не глубоко, но видимо причиняла Химону сильную боль. Странно, что воина не уберегла дорогая кольчуга. Наверно кочевники использовали бронебойные наконечники. Я читал о них в книгах. Монахи писали, что каленные четырехгранные насадки могли пробить даже сплошные латы.
— Нужно вытащить стрелу.
— Дурак, — сказал старик, — тогда я истеку кровью. Просто обломай древко, а наконечник оставь в ране.
Я схватился за стрелу двумя руками и неожиданно легко ее переломил.
Химон закряхтел и с трудом поднялся. Я подставил ему плечо и охнул, когда старик навалился на него всей тяжестью.
— Помоги добраться до покоев владыки, — попросил он.
С большим трудом мы дошли до нужных дверей.
