Чергинец Н.И.
Приказ №1
Повесть
СНОВА В МИНСК
День угасал, когда к перрону Виленского вокзала, выбрасывая в морозный воздух клубы белого пара, подошел поезд. Лязгнул буферами и остановился. С подножки четвертого вагона легко спрыгнул подтянутый мужчина в шинели без погон. Привычным движением поправил офицерскую фуражку, подхватил небольшой чемодан и энергично зашагал к выходу с перрона. На Привокзальной площади остановился, поставил чемодан на снег. Справа выстроились в ожидании седоков легкие пролетки. Сновали люди, проносились конные упряжки. Приезжий перевел взгляд на другую сторону площади, где была остановка конки. Мимо него неторопливо прошел рослый, крепко сложенный парень в овчинном полушубке. Тихо бросил на ходу:
— С прибытием, Михаил Александрович. Поедем на конке до Нижнего рынка. — И зашагал наискосок через площадь.
Приезжий постоял еще несколько секунд, зорко оглядываясь. Не заметив ничего подозрительного, двинулся вслед за парнем.
Парня звали Роман Алимов; это был надежный товарищ и помощник. Правда, даже Алимов не знал настоящей фамилии прибывшего — он встречал Михаила Александровича Михайлова.
Шагая через большую площадь к углу улицы Петербургской (она почему-то сохранила старое название), Михайлов вспомнил свой первый приезд в Минск почти восемь месяцев назад — в апреле. Он приехал тогда, как говорится, вслепую. Не знал, где приткнуться, на кого опереться. Туго бы ему пришлось, если б не случайная встреча со старым другом по подпольной работе Исидором Любимовым.
На углу Петербургской Михайлов остановился еще раз. Две высокие красивые башни четко выделялись на безоблачном морозном небе. Даже отсюда, на значительном расстоянии, он увидел на фронтоне здания надпись:
«Виленский вокзал». Окинул глазами площадь — слежки, кажется, не было — и повернулся к подошедшей конке. Недалеко стоял Алимов и всем своим видом выражал нетерпение. Понять его было нетрудно: конка в Минске работала нерегулярно, и Алимов не хотел упускать возможности уехать — поди угадай, когда появится следующая.
Среди толпившихся на остановке людей Михайлов протиснулся к вагону с впряженными в него тремя лошадьми. Бросил взгляд на надпись «Акционерное общество конно-железных дорог» и сказал:
— Ну что, Роман, поехали?
— Да, лучше всего этой конкой уехать, потому что следующая пойдет в сторону Брестского вокзала.
— Ну что ж, давай жми вперед.
Они с трудом влезли в набитый пассажирами вагон. Послышался звонок, затем щелчок кнута и простуженный голос невидимого с задней площадки кондуктора:
— А ну, трогайте, нестроевые!
Алимов тем временем пробрался к окну и потянул за рукав Михайлова:
— Подвигайтесь сюда, здесь будет удобнее.
Поставив у ног чемодан, Михайлов взглянул в окно. Конка со скоростью пешехода приближалась к Коломенской улице. Прикинул: ехать еще долго. Скоротать бы время за разговором с Алимовым, да нельзя — кругом чужие уши.
За окном проплывали необычно оживленные улицы Минска. Сейчас название этого прифронтового города мелькало во всех газетах мира. Здесь обосновался штаб Западного фронта, руководивший боевыми действиями почти двух миллионов солдат русской армии. Десятки военных и гражданских учреждений и организаций, чья деятельность была связана с нуждами фронта, тоже размещались в Минске.
Вагон, то ли от мороза, то ли оттого что в него набилось гораздо больше пассажиров, чем дозволено, противно и громко скрипел. Конка уже повернула на Захарьевскую, когда раздался пронзительный крик:
— Люди! Кошелек вырезали! Кто украл кошелек?!
Все задвигались, загалдели, и тут же послышалось торжествующее:
— Ага, попался! Вот он! Держу его, злодея! Смотрите, у него кошелек в руке.
Недалеко от Михайлова мужчина в темном пальто со смушковым воротником обхватил со спины мальчугана лет двенадцати, на котором была старая
