Шофер затормозил на противоположной стороне и, не выключая мотора, громко спросил:
— Разворачиваться или так стоять?
Станислав махнул рукой, что обозначало «стой так», и посмотрел на Альгиса:
— Слушай, а ты чего все рвешься в дом? Неужто стесняешься хозяину в глаза посмотреть? Зря — он все равно пойдет в расход. — А сам в этот момент подумал, что ему, Стасю, приказано позаботиться, чтобы эти двое, Альгис и Роман, когда дело будет сделано, разделили участь старика.
Альгис пожал плечами:
— Мне все равно. Если хочешь — остаюсь с вами.
— А что, так оно, может, и лучше, — сказал Алимов. — Подтвердишь хозяину, что вот, мол, приехали из милиции. У него больше веры будет.
— Хорошо. Остаюсь.
В это время в конце квартала появилась одинокая фигура мужчины. Шяштокас тихо обронил:
— Он.
— Вижу культурного человека, — ухмыльнулся Стась, — он никогда не заставит себя долго ждать.
А Фурсов подходил все ближе и ближе. Лицо его было спокойным и даже скучающим. Шяштокас шагнул ему навстречу:
— Хозяин, вас спрашивают вот эти люди.
Фурсов посмотрел на стоявших в отдалении Алимова, Стася и Филиппа:
— Слушаю вас.
— Господин Луриков?
— Да, я Луриков.
— Мы из милиции. Вам нужно срочно проехать с нами.
— Куда проехать? Зачем? — удивленно поднял брови Фурсов.
Шяштокас восхищенно подумал: «Какой молодчина Андрей Миронович! Ни дать ни взять — артист!»
— Очень срочное дело, — грубо ответил Стась и, жестом указывая на автомобиль, предложил: — Прошу!
Андрей Миронович пожал плечами и молча пошел к автомобилю. Его посадили на заднее сиденье. Рядом сел Сашка, а Алимов устроился впереди с шофером. Стась коротко бросил:
— Храпун, помоги завести.
Храпун взял из рук шофера рукоятку. Ему опять повезло. После нескольких оборотов мотор заработал, и через мгновение автомобиль, обдав оставшихся клубами дыма, сорвался с места. Глядя ему вслед, Шяштокас улыбнулся:
— Вот бы начальник милиции узнал, что мы от его имени действуем. Его, поди, бедного, кондрашка хватила бы.
— Его и так скоро кондрашка хватит, — буркнул Стась.
— Это почему же? — спросил Шяштокас, первым направляясь к дому.
— А потому, что вообще каюк скоро большевикам.
— А помнишь, ты уже раз обжегся на этом начальнике? Как его фамилия? Михайлов, что ли? — не без ехидства встрял в разговор Филипп.
— Михайлов, — ответил Стась. — Этому Еське Страмбургу не терпелось счеты с ним свести. И Данила сдуру согласился ему помочь. Все можно было иначе сделать: и Страмбург не схлопотал бы пулю в лоб, и этот Михайлов давно бы землю парил. Да ничего, считанные деньки ему осталось начальствовать.
Шяштокас слушал бандитов, затаив дыхание, и молил судьбу только об одном: чтобы удалось сохранить в живых Стася. Чувствовалось, что этот бандит много знает. Но пока нужно было действовать. Он сказал:
— Я зайду и попытаюсь обоих мужиков отвлечь, а потом открою калитку.
Возражений не последовало. Шяштокас подошел к воротам, дернул за веревку, и спустя минуту калитка открылась. Он вошел во двор и шепнул Солдунову:
— Запри и иди в дом.
Сам же направился к сараю. Весь резерв во главе с Галкиным был на месте. Милиционеры, сжимая в руках винтовки, сидели кто на чем. Шяштокас отобрал четверых:
— Пойдемте со мной в дом. Задача такая: берем сначала двух бандитов, разводим по разным комнатам и после этого приглашаем третьего.
— А что нам делать? — спросил Галкин.
— Сидеть и ждать. На то вы и резерв.
Вместе с отобранными четырьмя милиционерами Шяштокас направился в дом. Договорились, что брать бандитов будут прямо в прихожей. Завесили единственное окно, чтобы Станислав и Храпун, с которых было решено начинать, не сразу огляделись после яркого солнца. Расставив людей, Шяштокас попросил Солдунова и Ярмолика оставаться во дворе.
