найдены в той хате, да и подонков этих проучить не мешало бы.
— Что здесь думать! Если ты решил жить по-новому, то зачем тебе брать на душу грех и врать в милиции. Ты ж видишь, какие это люди. Втоптать человека в грязь, подставить под удар им как плюнуть. Сойдет с тобой, следующую жертву наметят. Словом, вот тебе мой совет: иди в милицию и расскажи все.
— Пожалуй, ты прав. Пойду, обязательно пойду завтра и все расскажу...
В засаде
Ждать преступника и каждую секунду быть готовым встретить его — это испытание. Испытание воли, мужества. Тростник и лейтенант Мазурин примостились на диване. Чтобы успокоиться, решили сыграть в шахматы. Рядом в кресле в напряженной позе сидел брат хозяина квартиры. В другой комнате пристроились еще два милиционера. Для встречи все было подготовлено. Участники оперативной группы договорились, что если преступники войдут в дверь, то они беспрепятственно могут проходить в зал, если же залезут в помещение через окно (а это не исключалось, поскольку квартира расположена на первом этаже), то тоже не следует спешить. Во-первых, воров надо было брать без шума. Во-вторых, сразу же после этого требовалось задержать и водителя машины, на которой они приедут.
Сколько уже было засад вроде этой! Тростник не спеша двигал фигуры, вспоминал, как ему лет пять назад впервые пришлось участвовать в одной операции. Тогда он только что окончил среднюю школу милиции и вместе с опытным оперативным уполномоченным уголовного розыска Поповым распутывал туго завязанный узел по делу о краже мотоциклов. Удалось установить место в лесу, где хранились похищенные машины. Было принято решение организовать засаду. Оперативные работники, умело маскируясь, сменяя друг друга, дни и ночи выжидали преступников. Тростнику дважды выпадала очередь сидеть в дозоре днем, и он чувствовал себя вполне уверенно. Но однажды ему пришлось дежурить в глухую полночь. Вместе с ним заняли позицию в кустах еще два оперативника — старший лейтенант Янович и лейтенант Голубович. И надо же было так случиться, что Голубович неожиданно заболел — приступ аппендицита. По рации попытались вызвать машину и попросить дать замену заболевшему. Но, как говорится, беда ходит не одна: рация, до этого безотказно работавшая, вышла из строя. Что делать? Сниматься с засады и всем направляться к шоссе? А вдруг появятся преступники! Решили, что в засаде остается Тростник, а Янович проведет больного к шоссе, на попутной машине доставит в город, возвратится оттуда с другим оперативником и новой рацией. Тростник остался один.
Вскоре налетел порывистый ветер, зашумел листвой, закачались верхушки деревьев, началась гроза. Лейтенант, укутавшись в плащ-палатку, которая не спасала от ливня, вглядывался в ночную темноту. Изредка ее разрезали ослепительные вспышки молнии, и тогда Тростнику казалось, что к нему приближаются полусогнутые фигуры. Сколько ни напрягал он слух, ничего уловить не мог: дождь и гром заглушали все. Лейтенант поминутно оглядывался, ожидая нападения. Он не знал, как ему поступить, если появятся преступники, и молил судьбу, чтобы они не пришли. Да, это был страх, порожденный одиночеством и неопытностью, а когда, уже к самому утру, прибыла помощь, Тростник моментально уснул, прямо на мокрой траве.
...Стемнело. Свет включать нельзя. Надо ждать.
Рыба идет в сеть
В субботу, в семь утра, Ветров был уже на работе. Спросил у дежурного, нет ли сообщений от Тростника.
— Молчит, — односложно ответил уже немолодой капитан.
«Сидеть ему еще день», — подумал Ветров, поднимаясь к себе в кабинет на второй этаж.
Не успел он открыть дверь, как его окликнул дежурный:
— Товарищ Ветров, вас к телефону!
Игорь снова направился в дежурную часть и взял лежавшую на столе трубку:
— Ветров слушает!
Докладывал инспектор уголовного розыска Королек. Он вел наблюдение за домом, где жила Бурова. В течение ночи все было спокойно. Бурова из дома не выходила. И только теперь к ней вошли трое мужчин. Двое из них — Драгун и Самохин, третий незнакомый.
Ветров, заметив, что в дежурную часть зашел Каменев, попросил Королька прерваться с докладом на минуту, коротко сообщил об услышанном своему начальнику.
Ануфрий Адамович взял трубку, дал указание инспектору продолжать наблюдение, держать связь с отделом по рации и повернулся к Ветрову:
