им. Ну а мне наплевать. Работаю и живу, как все люди...
Карпович замолчал и попавшейся под руку веточкой стал водить по траве.
— Алексей Иванович, мне известно, что у Славука умерла жена. Как они жили?
— Издевался он над ней. Время было трудное, послевоенное, многого не хватало, людям жилось нелегко. В деревне как-то меньше обращали внимания на личную жизнь людей, и на скандалы в семье Романа тоже мало кто внимание обращал. Думали, война подорвала здоровье человека, пройдет время, все уладится. Но где там, заставил Роман жену в секту вступить, а она женщина хоть и темная была, неграмотная, но видела, что с этой секты как с козла молока. А он ее кулаками да кочергой так и загнал туда. Думала женщина, что, может, утихомирится муж, если она вступит в секту. Но легче ей не стало, постоянно в шишках да в синяках ходила. Ухудшилось у нее здоровье, начала часто болеть, а когда слегла зимой с воспалением легких, так он даже печь не топил. Прихожу как-то к нему, а дверь настежь. Роман в валенках да в шубе в хате сидит, дверь открытой держит, а жена в бреду мается. Начал я его укорять: помрет ведь человек, а он на меня зверем посмотрел и ответил: «Если богу ее душа понадобится, так он ее и в натопленной бане возьмет».
Ларин спросил:
— Алексей Иванович, а где они сейчас собираются на моления?
— У Усеней Петра и Марии, дом у них большой, а из детей одна дочь, которая только и знает, что молиться и на побегушках у Славука быть.
— Расскажите, пожалуйста, о них поподробнее.
— Петр и Мария в колхозе работают. Их дочь, шестнадцатилетняя Аня, в школе учится.
— Неужели в школе не пытались помочь девочке?
Карпович грустно улыбнулся:
— Вы даже не можете представить себе, что такое религиозная семья. Ребенок легко поддается влиянию взрослых. Он ведь в этом возрасте впечатлителен, доверчив, много фантазирует и легко впитывает все, что внушают близкие и дорогие люди: мать и отец. Родителям без особого труда удается вызвать у ребенка нужные им чувства, направить его мысли в свое, нужное им русло. Возьмите хотя бы Аню. Она еще только самостоятельно ходить начала, а они стали ей в голову вбивать чувство страха перед адскими муками. Помню, когда она училась в первом или втором классе, я случайно подслушал ее разговор с девочкой из класса. Аня с тихим страхом рассказывала ей о геенне огненной, где неверующим и грешникам уготовлены плач и скрежет зубной, кипящая смола и прочие ужасы. Но в этот момент и я был ослеплен верой и даже одобрительно подумал о девочке, вот, мол, нашу веру проповедует.
— Усени били дочь.
— Еще как, и сейчас бьют. За любую шалость наказывают и обязательно со ссылкой на «всевидящего и всезнающего» бога. Усени не разрешали Ане играть с другими детьми. Чуть что, так сразу же начинают: «Дочка, не ходи к ним, они неверующие, и их бог не возьмет на небо». И девочка верит, что бог есть. Я в начале лета решил поговорить с Аней, попытаться убедить ее. Встретил на улице, когда она одна шла, и заговорил. Начал убеждать ее, что никакого бога нет, а она мне в ответ: «Неправда, дядя Алеша, бог есть. Он сильный и грозный». Сколько я ни пытался пробудить в ней желание самой поразмыслить, все было бесполезно. Девочка и слушать не желала. Наверное, родителям о нашей беседе рассказала, а те — Славуку, потому что пришел он ко мне и сказал: «Ты не лезь в чужие дела, антихрист, иначе плохо будет!» Послал я его подальше. А вот девочку жалко. Губят ее родители. Раньше не разрешали они ей в пионеры вступать, а теперь в комсомол запретили. Погибает девушка.
— Не погибнет, — уверенно заявил Ларин. — Мы постараемся, чтобы те, кому положено, не стояли в стороне, а боролись за девочку.
Еще много вопросов было у Ларина к Карповичу. Он хотел знать как можно больше о сектантах, их привычках и интересах.
Максим, заканчивая беседу, спросил:
— Алексей Иванович, а посмотреть на их моления можно?
— Можно. Но я не знаю, как они на незнакомого будут реагировать. Правда, я знаю, что окна самой большой комнаты, где они молятся, выходят в сад, так что если есть большое желание, то этим можно воспользоваться.
Карпович ушел.
В калитке появился высокий мужчина, вошел во двор и остановился в нерешительности.
Яськов, увидев его, позвал:
— Михаил Михайлович, мы здесь, — и, повернувшись к Ларину, пояснил: — Это наш заместитель начальника уголовного розыска.
В это время гость уже подходил, поздоровался за руку и сообщил Ларину:
— А я вам помощь привез, только не знаю, где их устроить.
— А кто приехал?
— Ветров и Дегтярев.
— А что их устраивать, — вмешался Яськов, — пусть сюда идут, на сене в сарае места хватит на целый взвод, с хозяйкой я договорюсь.
Вскоре все вместе собрались в саду. Заместитель начальника раньше работал участковым в этой деревне и теперь боялся, что его появление
