Постепенно светало. Уже появились на улице редкие прохожие. «Старик» продолжал прохаживаться вдоль улицы. Седьмой час. Из калитки вышла женщина и направилась в противоположную сторону от мужчины. Это почему-то насторожило мужчину, потому что он остановился, долго смотрел ей вслед, а затем резко повернулся и быстрыми шагами направился за угол.
Ляхов передал необходимую информацию группе Гласова, и он со своими товарищами «принял» «старика» — тот уже ни на минуту не оставался без внимания работников милиции.
Как хотелось Ляхову подойти к нему и сказать: «Хватит! Скажи, кто ты!» — но этого делать нельзя. За него нужно было держаться цепко, ведь даже фамилии его пока никто не знал...
А «старик» чувствовал себя в Минске как дома. Работники милиции еле успевали устанавливать лиц, с которыми он встречался. Никого из его знакомых тоже пока не трогали.
Посетил он и дом Сидоренко. Не знали работники милиции, что там разыгралась целая трагедия. Абдураимов, придя к Нюрке, отправил ее в магазин, а сам пошел в сарай проверить тайник. Ключ находился на обычном месте, вошел в сарай, спустился в погреб, привычным движением сунул руку под бревно, а там... пусто. Еще не осознавая, что случилось, он продолжал лихорадочно шарить рукой по пустому тайнику, а рот уже перекосило от желания закричать. Быстро вытащил бревно, и унылая картина пустого тайника сразила Абдураимова. Он без сил со стоном опустился на ступеньку лестницы. Мозг пронзила одна мысль: «Кто? Кто это сделал? Кто украл все то, что составляло смысл всей моей жизни?!»
Абдураимов с трудом вылез из погреба, обшарил все углы сарая, но безрезультатно. Тогда он бросился в дом. Хозяйка уже пришла из магазина и накрывала на стол. Увидев Абдураимова, она испугалась:
— Что с тобой, на тебе лица нет?
Абдураимов, буравя Нюрку налитыми кровью и от этого казавшимися бешеными глазами, медленно приближался к ней:
— Кто забрал мой ящик?
— Какой ящик, Ахмед? Что ты такое говоришь?
— Какой ящик, спрашиваешь? — Неожиданно он схватил старуху за горло. — Мой ящик, который я прятал у тебя в погребе. Говори, стерва, где он?!
Нюрка только успела прохрипеть:
— Я ничего не знаю, Ахмед, — и, потеряв сознание, бессильно повисла на его руках.
Он опустил ее на пол и начал осматривать квартиру. Ящика нигде не было, и вдруг он вспомним Мхитаряна: «Его работа! Вот почему он так неожиданно смылся и носа не показывает. Но как он узнал, где тайник? Подсмотрел, гад, не иначе!»
Постепенно он заставил себя думать спокойнее. Решил, что надо забрать у Нюрки деньги, которые он заплатил за завещание, а потом немедленно ехать к Арону, предупредить его, иначе Мхитарян может забрать у того деньги, которые должны привезти из Каунаса. Его мысли снова возвратились к Нюрке. Она лежала на полу и казалась безжизненной. Абдураимов наклонился над ней и дотронулся до руки — пульс бился нормально. Какая трудная задача стоит перед ним: надо забрать у Нюрки деньги. Он был уверен, что та так просто их не отдаст, нужно придумать что-то такое, от чего Нюрка дрогнет и возвратит деньги. И он придумал. Одним махом сбросил со стола выпивку и еду, поднял хозяйку и положил ее на стол. Схватил нож, валявшийся на полу, и срезал висевшую у печи длинную веревку, которую хозяйка протянула для сушки белья. Этой веревкой он крепко привязал Нюрку к столу и начал обыск в квартире. Выбросил из шкафа все вещи, перетряхнул кровати, но денег не было. Вдруг он услышал Нюркин голос:
— Господи, что это со мной?
Абдураимов подошел к ней. Старуха увидела у него в руках нож и закричала:
— Караул, на помощь!
— Тихо ты, ведьма! — закрыл ей рукой рот Абдураимов. — Еще раз пикнешь, ножом по горлу! Молчи, стерва, слушай и отвечай на вопросы. Тот, с кем я приходил к тебе, был здесь?
— Нет, без тебя его не было, да и зачем я ему?
— Кто тогда взял мой ящик?
— Какой ящик, что ты, Ахмед, мелешь? Где был твой ящик?
— У тебя в сарае, в погребе.
— В погребе?
Глядя на изумленное лицо старухи, Абдураимов понял, что она действительно ничего не знает о тайнике. И он отбросил нож в сторону:
— Ладно, давай поговорим о другом. Я передумал и решил деньги, которые я заплатил за завещание тебе, забрать обратно. На, — и он сунул Нюрке в лицо завещание, — твою бумагу, отдай мои деньги.
— Какие деньги? Я уже их отдала родственникам, вот тебе крест... — и Нюрка попыталась пошевелить связанными руками. — Да развяжи ты меня, ирод, сил моих нет так лежать, слышишь, антихрист, развяжи меня!
