шкафчик — результат тот же. «Ведь не будет же эта старая хлюндра прятать деньги в сарае или сенях, — думал он. — Отсыреют, сгниют. А где еще прикажете искать? Конечно, в доме. И только в доме. Но все-таки где?» И вдруг его взгляд скользнул по иконе. Он сделал резкое движение в угол, засунул руку за икону, вытащил оттуда какой-то запыленный, обтянутый паутиной пакет.
«Кажется, то, что требуется!» — обрадовался Носов, лихорадочно развязывая тесемочку. Мигом развернув плотную бумагу, он извлек пачку денежных купюр, завернутую в ветхую холщовую тряпицу. Деньги тут же были пересчитаны: оказалось ровно шестьсот рублей. «Так вот где ты прячешь свои сбережения! У бога за пазухой, — мысленно рассмеялся Носов. — От меня, чертова перечница, ничего не скроешь! Из-под земли достану».
Быстро придав пакету первоначальный вид, он снова засунул его за икону, деньги положил во внутренний карман пиджака и подошел к окошку: «Порядок! На первое время хватит». Его мысли перекинулись на Горанскую: «Вот бы ее заначку к рукам прибрать! Тогда можно пожить...»
Носов нисколько не сомневался, что работники милиции и прокуратуры не найдут деньги и облигации Горанской. Она их прятала тщательно и хитро. Только огромное упорство помогло ему выяснить, где находится тайник. Но чтобы забраться в него, надо возвращаться в квартиру. «Ничего! Возвратимся и заберем! — прикинул в уме воспрянувший духом Носов. — Надо полагать, что недели две моя бывшая квартира будет еще пустовать. Значит, время есть». И Носов начал думать, что делать сейчас, как отделаться от тетки Лизы. Нет, он не считал себя трусом или глупцом, осмысливал каждый свой шаг, а когда в дом вошла хозяйка, у него уже созрел вполне определенный план. Чтобы не вызвать у хозяйки подозрений, он решил отсидеться у нее до воскресенья, а затем потихоньку убраться.
День прошел спокойно. Только вечером, как бы в раздумье, Носов сказал:
— Если до утра за мной не приедут, то отправлюсь сам. Надоедаю вам, дорогая тетушка.
— Что ты, Женя? Мне с тобою хорошо, хоть поговорить есть с кем, — запротестовала старушка. — Как же ты на людях покажешься?
— Ничего, тетя Лиза, покажусь. В понедельник надо быть на работе.
Хозяйка больше спорить не стала, подала ужин, начала расспрашивать гостя о родственниках. А Носов, как ни в чем не бывало, залпом опорожнив стакан крепкого самогона, пододвинул поближе блюдо с закуской, начал рассказ. Молол, что взбредет в голову, рисовал картины полного семейного благополучия, говорил о прелестях городской жизни и много о чем другом. Бутыль со спиртным незаметно опорожнилась. От обильного возлияния и сытной еды его мало-помалу разморило. С трудом оторвавшись от стола, он пошел к постели.
Проснулся Носов, как и накануне, поздно. Встал, позавтракал, начал собираться в дорогу.
Хозяйка завернула ему несколько кусков сала, три круга крестьянской колбасы:
— Возьми, сынок. Приедешь в город — домашних крестьянскими присмаками почастуешь. Может, картошки пару мешков на машину ускинешь?
— Спасибо, тетя Лиза! Есть у нас картошка, — нарочито подобострастно поблагодарил Носов, принимая из ее рук узелок с колбасой и салом.
— А как же ты поедешь без стекла, да в таком легком пальто? — не дождавшись ответа, она зашла за печку и вынесла овчинный полушубок. — Возьми. Наденешь — теплей будет.
Носов манерно поблагодарил еще раз и направился к грузовику.
За деревней остановил машину, натянул на себя полушубок, поднял воротник. «Так можно хоть на север», — пробормотал он и тронул с места машину.
Через час ему удалось выбраться на главную магистраль. Носов помнил, что где-то впереди должно быть озеро. Оно-то и было намечено для осуществления задуманного им плана. И действительно через несколько сот метров открылся вид на озеро. В этом месте дорога пролегала вдоль крутого обрыва. Грузовик остановился. Носов вышел из кабины, внимательно осмотрелся, подошел к самому краю крутизны, поднял камень и швырнул на лед, который уже успел потемнеть от вешней воды. Камень два-три раза подпрыгнул, плюхнулся в полынью, оставленную работниками местного рыбхоза после последнего лова. «Вот здесь, пожалуй, и спикируем», — подумал Носов, возвращаясь к машине. Он достал из кабины узел с продуктами, снял с себя полушубок, сложил все это возле кювета на противоположной стороне автомагистрали. Ему осталось только сесть в кабину, включить заднюю скорость, немного отъехать в обратном направлении. Проделав это, Носов остановил грузовик, быстро влез в кузов, еще раз внимательно осмотрел окрестность — ни души. Снова сел за руль. На предельных оборотах загудел мотор. Включена первая, вторая, третья передача. Машина, набирая скорость, неслась вперед. Носов открыл дверцу кабины, удерживая одной рукой баранку, поставил левую ногу на подножку, правая нажимала на акселератор. Когда машина оказалась напротив обрыва, Носов, резко повернув руль, прыгнул в рыхлый снег. Машина полетела под обрыв, с грохотом ударилась о лед и скрылась в черной воде. Наступила тишина. Только обломки льда, кое-какие детали от машины да пустая бочка, вылетевшая из кузова, — вот все, что осталось на месте падения грузовика. Носов взял полушубок, хотел спуститься вниз, но передумал: на глубоком снегу останутся следы.
Он свернул подарок тети Лизы и, сильно размахнувшись, бросил его вниз. Полушубок мягко распластался на льду недалеко от полыньи, где скрылась машина. Подумал: «Ну вот и все! Ищите теперь Носова — там, на дне». Он подхватил узел с продуктами и упругой походкой зашагал по шоссе...
Игнатович внимательно слушал, что-то чертил на листке бумаги, лежащем перед ним, следователь прокуратуры Савич покачивался на стуле. Стул поначалу слегка поскрипывал, потом начал подозрительно трещать.
Ветров докладывал о своей поездке, поясняя в деталях, что удалось обнаружить на месте ночлега Носова. В заключение лейтенант сообщил:
