можно было продать.
Иуда немедленно возразил. Он сказал: «Ты должен запретить людям делать такие глупости. Все это израсходовано попусту, а в городе есть люди, которые бедны и которым нечего есть. Мы могли бы распределить деньги среди бедных».
Он выглядел как социалист - предшественник Маркса. Мао, Ленин, Троцкий - все согласились бы с ним.
Что же ответил Иисус? Он сказал: «Не беспокойся об этом. Бедные и голодные будут всегда, а я уйду. Ты можешь служить им всегда - нет никакой спешки, - но меня не будет. Смотри на любовь, а не на дорогое благовоние. Посмотри на любовь Марии, на ее сердце».
С кем вы согласитесь? Иисус кажется преуспевающим буржуа, а Иуда кажется экономным человеком. Иуда говорит о бедных, а Иисус просто говорит: «Все правильно, но меня скоро не будет, так пусть она принимает меня, как ей хочется. Пусть ее сердце делает все, что ему хочется, не привноси в это свою философию. Бедные люди будут всегда; я же буду не всегда. Я здесь только на краткий миг».
Ваш ум чаще будет соглашаться с Иудами. Он кажется таким правильным. Он очень культурен, его манеры безупречны; он развит, он мыслитель.
И он оказался предателем. Только он мог предать, потому что каждую минуту его эго получало удары. Он всегда чувствовал себя выше всех остальных учеников Иисуса. Он всегда держал себя на некотором отдалении, он никогда не двигался в толпе. Он всегда считал, что он не является частью толпы. Он был, по меньшей мере, вторым после Иисуса - и то вынужденно. В глубине души он должен был считать себя первым. Он не мог этого высказать, но это было в его сердце.
Он был до безумия ранен. Непрерывно Иисус ранил его эго. Учитель должен делать это, потому что если он щадит ваше эго, то он не окажет никакой помощи, он будет отравой. Тогда вы можете совершить благодаря нему самоубийство, но воскреснуть вы не сможете.
Поскольку Иуда был наиболее эгоистичным, то его это задевало в большей степени. А Иисус и
Он продал Иисуса за тридцать рупий. Он был так обеспокоен благовонием и его стоимостью — вы только посмотрите на его ум! - и он продал Иисуса за тридцать рупий, за тридцать серебряных монет. Иисус был не таким уж и дорогостоящим.
Но потом, когда Иисус уже был убит, распят, Иуда стал испытывать чувство вины. Так функционирует хороший человек. Он стал чувствовать себя очень виноватым, его совесть стала терзать его. Он совершил самоубийство. Он был хорошим человеком, он имел совесть. Но он не имел осознанности.
Это различие следует хорошо понять. Совесть - это что-то заимствованное, данное обществом; осознанность является собственным достижением. Общество учит вас, что является правильным, а что - неправильным: делай это и не делай того. Оно дает вам закон, мораль, правила игры. Это ваша совесть. Снаружи - полицейский; внутри - совесть. Именно таким образом общество управляет вами.
Если вы крадете, то снаружи имеется полицейский, который постарается предотвратить это. Но вы можете обмануть полицейского, вы можете найти какие-то способы. Поэтому общество вживило внутрь вас некоторый электрод: совесть. Ваши руки начинают дрожать; вы чувствуете, что какое-то ваше внутреннее существо говорит: «Не делай этого, это неправильно». Это общество говорит через вас. Это просто общество, имплантированное в вас.
Иуда имел совесть, но не имел осознанности. Это разрыв. Человек сознания никогда не поймет человека осознанности, потому что человек осознанности живет от момента к моменту, у него нет правил, которым нужно следовать.
Иисуса больше интересовала любовь женщины, Марии. Это было такое глубокое чувство, что помешать ей означало бы ранить ее любовь; она бы съежилась где-то в глубине. Возлияние благовония на ноги Иисуса было всего лишь символом. Этим Мария Магдалина говорила: «Я вылила бы к твоим ногам весь мир. Это все, что я имею, это самое дорогое, что я имею. Лить воду — этого было бы недостаточно; вода слишком дешева. Это самая дорогая вещь, которую я имею, но даже это - ничто. Я хотела бы излить все свое сердце, я хотела бы излить все свое существо...»
Но Иуда был слеп к этому. Он был человеком совести: он посмотрел на благовония и сказал: «Это дорого». Он был совершенно слеп по отношению к этой женщине и ее сердцу, он не видел расширения сознания в ее символическом действии. Благовоние казалось слишком дорогим, а любовь - любовь была полностью неизвестна ему.
Там была любовь. Там было нематериальное и материальное. Материальным было благовоние, нематериальным - любовь. Но нематериального Иуда не мог видеть. Для этого требуются глаза осознанности.
Человек совести всегда будет в конфликте с человеком осознанности, потому что человек осознанности может видеть то, что не может видеть человек совести. И человек осознанности действует согласно тому, что он осознает: у него нет никаких специальных правил, которым нужно следовать.
Если у вас есть правила, вы всегда последовательны, потому что правила мертвы. Вы тоже мертвы с ними: вы предсказуемы. Но если вы ведете себя осознанно, то вы непредсказуемы - никто не знает, как вы поступите. Вы остаетесь полностью свободными. Вы откликаетесь на ситуацию, у вас нет заранее заготовленных ответов. Когда возникает вопрос, вы откликаетесь и рождается ответ. Вашему ответу удивляется не только слушающий - сами вы тоже удивлены.
Когда я отвечаю вам, слушателями являетесь не только вы. Я тоже слушатель. Не только вы слышите это в первый раз; я тоже слышу это в первый раз. Я не знаю, каким должно быть следующее слово или предложение. Оно может двинуться в любом направлении, оно может двинуться в любое измерение.
Вот что я имею в виду, когда говорю, что я продолжаю учиться. Не только вы учитесь со мной; я тоже учусь вместе с вами.
Я никогда не нахожусь в состоянии знания, потому что это мертвое состояние. Вы узнаете что-то: это заранее заготовленное знание. Если теперь кто-то спросит вас, вы можете дать это знание ему; оно становится материальным.
Я никогда не нахожусь в состоянии знания; я всегда нахожусь в процессе познания. Когда я говорю, что я учусь, я имею в виду, что я нахожусь в процессе познания. Знания всегда в прошлом; познание всегда в настоящем. Жизнь не является существительным, это глагол. Бог также не является существительным, Бог — это глагол. Что бы ни говорили грамотеи, я не соглашусь с этим. Бог есть глагол, жизнь есть глагол.
Познавание, обучение, означает, что вы всегда остаетесь в вакууме. Вы никогда ничего не собираете. Вы всегда остаетесь пустыми как зеркало, но не как фотографическая пластинка. Фотографическая пластинка немедленно переходит в состояние знания. Будучи один раз экспонированной, она становится мертвой. Теперь она никогда не отразит что-то еще; она отразила что-то раз и навсегда. Но зеркало продолжает отражать. Когда вы встанете перед ним, оно отразит вас. Когда вы уйдете, оно снова станет пустым.
Вот что я имею в виду: человек обучения остается пустым. Вы задаете вопрос. Он отражается в моей пустоте... приходит ответ и изливается на вас. Вопрос ушел, ответ исчез, зеркало снова в состоянии незнания - пустое, снова готовое отражать. Оно не зацикливается на своем прошлом, оно всегда в настоящем и всегда готово. Не готово, как полуфабрикат, но всегда готово к отклику, к ответу.
Когда приходит Иисус - человек осознанности, человек обучения, а не знаний, - Иуды должны быть здесь. Он ученик, человек знаний. Он много раз должен был чувствовать, что он знает больше Иисуса. Может быть, и в этом он был прав.
Он может иметь больше знаний, но он не знает состояния познания. Он знает только знания, мертвую информацию. Он собиратель мертвой информации. Он предаст Иисуса.
И, конечно же, когда Иисус здесь, здесь должны быть и женщины, которые глубоко любят его: Мария Магдалина, Марфа. Они должны быть здесь, потому что каждый раз, когда появляется человек с качествами Иисуса, эти качества должны сначала распознаваться женщинами, а затем мужчинами. Дверью к этому является доверие, а женщины являются более доверяющими, более невинно доверяющими.
Вот почему так трудно найти женщину-ученого. Иногда случается мадам Кюри - это каприз природы. Или в такой женщине должно быть не очень много женского.
