Фессалию.
— А все ли благополучно в альтарской колонии? — не отставал Якоб, не обращая внимания на знаки, которые подавала ему фрау Кёне.
— По?прежнему. Тут обворовывают, там режут. Три дня назад мои солдаты повесили мятежников у главных ворот. Пусть знают шелудивые псы, как связываться с фессалийскими драконами.
Генерал сухо рассмеялся и в несколько глотков осушил бокал. Потом, отставив в сторону, наклонился над столом, и я снова ощутила, как по коже побежали колючие мурашки, но теперь генерал смотрел не на меня.
— А вы, герр Кёне, — низким голосом проговорил он, — почему не приняли военную присягу в день вашего совершеннолетия? Вы ведь знаете, что за отступничество полагается…
Он недвусмысленно и совершенно без улыбки провел ногтем под подбородком.
Якоб отшатнулся и выронил ложку. Она звякнула о фарфор, и рядом стоящая солонка опрокинулась.
— Юный господин! — подскочила в своем кресле мачеха.
Жюли бросилась к ней и, на ходу вынимая салфетку, запричитала:
— Я уберу, уберу. Не извольте беспокоиться, фрау Кёне.
И принялась ловко смахивать со стола. Я смотрела на Якоба и внутренне торжествовала: мерзавец, только и умеющий, что задирать девушкам платья, сидел ни жив ни мертв, вся краска в одночасье сошла с его лица, губы шлепали, как у выброшенной на берег рыбы.
— Я… я… — заикался он и не мог ничего сказать толком.
На помощь ему пришла фрау Кёне.
— Простите, ваше сиятельство, — сказала она. — Это все мой недогляд. Якоб рос крайне болезненным ребенком, немудрено, что я так долго опекала его. Но теперь, когда наши дома породнятся, он будет счастлив поступить к вам на службу в качестве адъютанта или…
— Конюха, — перебил ее генерал. — Этот дохляк годен только для службы конюхом, но не адъютантом. Как думаешь, Ганс?
Парень за его плечом шевельнулся и отрапортовал четко, по?военному:
— Так точно, ваше сиятельство! Конюхи нам нужны!
— Почту за честь, — просипел Якоб, зеленея от злости.
Фрау Кёне поджала губы и велела подавать вторые блюда.
Принесли утку с яблоками, молочного поросенка на вертеле, рыбное филе под соусом и котлеты из рябчиков. Мне с фрау Кёне отрезали всего по кусочку, мужчины налегли на мясное, и каждое блюдо генерал запивал доброй порцией вина прямо из кувшина, который в конце концов забрал из рук адъютанта Ганса. Пил и не пьянел, держал осанку, но с каждой минутой становился все угрюмее. Рядом с ним каждый чувствовал себя не в своей тарелке, кусок не лез в горло, и фрау Кёне все порывалась что?то спросить, но робела. Когда половина тарелок опустела, она все?таки решилась:
— Как насчет того, чтобы обговорить дату свадьбы, ваше сиятельство?
Я замерла, забыв дышать. Снова вернулось ощущение нереальности происходящего. Я сидела в богато убранной столовой, стилизованной под старину, я — студентка из двадцать первого века. Что я тут делаю, среди драконов, виверн, господ и слуг? Бежать бы… вот только куда?
Генерал молча прожевал кусок, отхлебнул из кувшина, промокнул губы и ответил:
— Согласен. Среда вам подходит?
— Вполне, — улыбнулась фрау Кёне и повернулась к служанке: — Запиши, Жюли! Первая среда следующего месяца!
— Этого, — поправил генерал.
Мачеха дернулась, точно через нее пропустили электрический ток, высоко вскинула брови:
— Но ведь это…
— Послезавтра.
Теперь дернулась уже я. Не может быть! Я не согласна! Почему никто не спрашивает меня, хочу ли я выходить замуж?
— Ну, знаете… — начала я и получила обжигающий взгляд от мачехи.
— Ваше сиятельство, — елейным голоском заговорила она, — не кажется ли вам, что это как?то быстро…
— Не кажется, — отрезал генерал. — Мы тянули достаточно.
— Но фройлен Мэрион еще слаба, она еще не совсем поправилась…
— Фройлен вполне хорошо себя чувствует, — жестко проговорил генерал и, растянув губы в холодную усмешку, добавил: — Судя по ее аппетиту.
Я вспыхнула и в возмущении отложила салфетку. Нахал!
— А как же приготовления? — растерянно проговорила фрау Кёне, не ожидавшая от генерала такой прыти. — Мы должны выбрать церковь, договориться со святым отцом…
— Неподалеку отсюда я видел церквушку, — перебил генерал. — За десять золотых священник обвенчает меня хоть с чертом.
— Украсить ее к торжеству…
