Я едва не застонала от бессилия и тут услышала шаркающие шаги. Замерла, вытянувшись в струнку, лампа в руках задрожала, фитиль затрепетал, бросая на стены пугливые тени. Надо потушить лампу и спрятаться в нише! Да хотя бы вон в той, где когда-то стояла скульптура, а теперь нет ничего, лишь голый постамент. Бросилась туда, взобралась, поддерживая длинную сорочку.
Шарк-шарк по коридору.
Кто-то шел неверной походкой, подволакивая ноги. Может, генерал напился и возвращается в постель? С него станется. Вот бы проходил мимо, тогда огреть его по макушке этим самым фонарем. Я подобралась, как дикая кошка, готовясь к прыжку. Вот подходит ближе… сейчас!
— Ах ты, мразь! Получай! — завизжала я и махнула фонарем.
Огонь плеснул внутри стеклянной колбы, свет волной окатил перепуганное лицо, на стену прыгнула горбатая тень.
— Чур меня, чур, нечисть! — заорал конюх, падая ничком и закрывая голову руками. — Спаси мою душу, Пресвятая Дева! Сгинь!
Я замерла с поднятым фонарем, тяжело дыша и глядя круглыми глазами на вопящего горбуна:
— Тьфу, черт. Игор, ты?
— Я, госпожа! — пискнул горбун, украдкой глядя сквозь распяленные пальцы. — А вы что здесь? В смысле не в своих покоях?
— А ты чего?
— А я к герру Гансу ходил. На эту… как ее… а-у-ди-енцию! — Он протянул волосатую лапу и осторожно пощупал мою сорочку.
Я отпрыгнула, а горбун глупо улыбнулся, оскалив кривые желтые зубы, и прохрипел:
— Не привидение вы, точно. Не гневайтесь, госпожа. Не признал сразу.
Он пополз ко мне, хватаясь за подол и пытаясь его поцеловать. Я брезгливо дернула ногой:
— Не нужно, ладно? Брысь, Игор, брысь! Поднимись, пожалуйста.
Кряхтя, горбун поднялся на кривые ноги и встал передо мной, подобострастно скалясь и поблескивая глазками.
— Вы не скажете хозяину, что видели меня тут? — жалостливо спросил он. — Узнает — побьет. Больно.
Он весь сморщился, почесывая горб, и я вспомнила, как кнут генерала гулял по спине конюха.
— Но ведь ты пришел сюда по приказу адъютанта Ганса, — осторожно заметила я. — Разве он не оправдает тебя перед хозяином?
— И герра Ганса прибьет, — совсем скукожился Игор. — И вас, добрая госпожа, если узнает, что вы здесь были в неурочное время.
— Но ты ведь не скажешь, правда? — забеспокоилась я, прислушиваясь, не раздадутся ли тяжелые шаги по коридорам.
Горбун затряс головой, прижал руки к груди и зачастил, задыхаясь и пуская слюну на подбородок:
— Ни за что! Не скажу! Под плетьми не скажу! Пусть кожу крючьями дерут — не скажу! Пусть ногти рвет — не скажу! Только и вы меня не выдавайте, добрая фрау! Не выдавайте!
— Да что ты, я и не собиралась. — Я попыталась улыбнуться, но от слов конюха по спине пополз холодок.
Горбун снова кинулся целовать мне подол, повторяя:
— Добрая фрау! Добрая фрау! — Поднял уродливое лицо и скривился в улыбке: — Красивая вы. Ах, как красивы. Жалко… бежать бы вам.
Мое сердце сразу же заколотилось. Я огляделась по сторонам, прижала ладонь к груди.
— Бежать, — громким шепотом повторила я. — Как, Игор? Ты знаешь?
Он тоже огляделся и прижал палец к губам:
— Тсс, моя добрая фрау. Не надо так громко, услышат часовые. Вот, доверьтесь конюху Игору. Вы одна добры ко мне, идемте.
Схватив за рукав, горбун потянул меня в сторону, умоляюще глядя своими маленькими слезящимися глазами.
— Куда? — испуганно спросила я.
Свет в лампе качался, освещая анфиладу, уходящую во мрак.
— Поверьте мне, поверьте, — умоляюще повторил Игор и дернул за сорочку. — Скорее!
Я колебалась. Инстинкт самосохранения сомневался и шептал: «Не ходи никуда, возвращайся в постель, тебе обещан еще один день, а там увидим…» Но там, куда тянул меня Игор, была свобода, была надежда выбраться из этого драконьего гнезда, надежда вернуться домой… Да и чем опасен этот забитый уродец? Он сам ненавидит генерала, а я не сделала ему ничего плохого, он обязательно поможет, что бы ни наговаривала на него Марта.
И я рискнула и шагнула во тьму коридора.
— Куда мы идем? — шепнула я, наклоняясь к горбуну.
— Потайной ход, — ответил он и засеменил, нелепо переваливаясь с боку на бок. — Идемте, госпожа, идемте!
— Но кругом обрывы и скалы, как же…
— Ход прорублен в скале еще при жизни его сиятельства Готтлиба Мейердорфского.
— А генерал о нем знает?
— Мне известно лишь, что он ни разу им не пользовался. Вот сюда, пожалуйста. Ход через библиотеку…
Ту самую, куда женщинам входить нельзя? Я мстительно усмехнулась и плечом отодвинула массивную дверь. Лампа выхватила очертания стеллажей
