то что у соседей. Подпустил к себе и…… попробуй теперь, пошевелись.
Я изображаю лунную походку Майкла Джексона, плавно перетекаю за угол, разворачиваюсь в сторону огородного раздолья, и как мальчишка, который забрался в соседский сад за яблоками, преследуемый злым дяденькой с ружом, спасаюсь самым позорным способом. Я бегу, в ушах свист, за спиной слышу тяжелое дыхание Старка. О, нет! Мне не хватало ещё угодить этому зверю в пасть. Не дождётесь.
Несколько раз меняю направление движения, как будто совершаю манёвр уклонения от вражеских пуль, впереди замечаю высоченный забор. Ну как высоченный — метра три с половиной. Эта оценка происходящего происходит в автоматическом режиме и мой искин, он же головной мозг, выдаёт одно верное решение в этой ситуации. Чего думать — прыгать нужно!
Эх, взяли бы меня в олимпийскую сборную по прыжкам в сторону и в высоту — не прогадали бы. До забора несколько метров, у меня толчковая правая, как Семёныч исполнял в своей песне, и я воспарил над землей, аки птица дивная, прямоходящая. Гомо — летаускис.
Да кто же вас научил такие заборы строить — из профильного железа. Знаете, как рукам больно? Не знаете? Вот теперь знайте и учтите это на будущее, пожалуйста. Только дерево, только дерево.
Приземлился в перекате, оглядываюсь, как вор, как диверсант, как лазутчик. Хорошо, что трава по пояс, упал с забора относительно мягко.
Небо сереет и я понимаю, что нахожусь на краю какой-то или деревни, или станицы. Коровы мычат, во многих домах уже свет включен. Люди собираются на работу, один я, как гуляка, бездельник с непонятным статусом. За забором разрывается Старк, от обиды голосит на всю Ивановскую. Ноги, ноги отсюда.
Просёлочная дорога, извивалась, как змея. Я отошёл от посёлка на приличное расстояние, оглянулся. Да, это хутор, причём, довольно таки большой. Прижился на берегу небольшой речки. Слева, справа от меня — поля, пшеница убрана. Стерня и аккуратные валки соломы.
Вот она, где настоящая жизнь! Мы привыкли к городам, забываем, что все мы — от сохи и плуга. Земля поит, кормит, одевает, а мы с ней ведём себя по-хамски. И должно что-то произойти грандиозное, чтобы человек задумался о будущем.
Как пример — население Таллии. Там тоже было всё по принципу — пока гром не грянет, мужик… Что это за машина впереди показалась? Хм… полиция, собственной персоной. Кто-то позвонил и пожаловался на помидорного маньяка, который уничтожил кусты огурцов и помидор?
Но ведь это не я погнался за Старком, а он за мной. Ладно, прятаться нет смысла, по полю бежать — глупо. Солнце уже было относительно высоко, я рассмотрел себя. И расстроился. Даже скупая мужская…
УАЗик засвистел тормозами и из него вывалились люди при погонах. Лица помятые и заспанные, а значит разговор со мною будет происходить в определенном тоне. А могут сразу и по почкам заехать. Это их любимый приём. Вот же идиот! Почему я сразу не попытался связаться со Славиком, или с тем же Сантосом? Да и с другими ребятами мог поговорить. Поздно.
— Здравия желаю, гражданин! Откуда и куда путь держим?
Сержант, не задавай глупых вопросов. Я не знаю откуда иду и не знаю — куда иду. Для меня это тоже большая загадка. И не смотри на меня, как на бездомного. Зеленовато-красно-чёрная одежда ни о чём не говорит. Может быть я в душе преотличный человек, а не тать и не насильник с большой дороги.
— Оттуда! — показываю рукой на хутор.
— Куда?
— Туда! — показываю рукой в сторону, откуда прикатили стражи порядка.
— Шуткуем, гражданин? Документы Ваши можно посмотреть? Нет документов, тогда придётся Вам, уважаемый, проехать с нами.
— А основание есть для этого? — пытаюсь я возразить, но понимаю, что несу чушь несусветную. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — почти человек. Приблизительно так.
— Конечно есть! — не сдаётся сержант. — Поступил звоночек с хутора Залесский о том, что была нарушена частная собственность председателя колхоза, очень уважаемого человека. Не переживайте, разберемся на месте кто Вы, что Вы и так далее.
Что будет «так далее», я прекрасно представлял и это мне категорически не нравилось. Как объяснить служивым то, как я попал на грядку с помидорами и огурцами к такому уважаемому человеку. Как будто я перед тем, как упасть на его помидоры, спрашивал о его роде деятельности.
О, у меня же есть пластиковая карта, на которой есть и имя и фамилия. По её номеру можно пробить человека от и до. Я полез в карман брюк, достал карту. Лучше бы я этого не делал. Как не оттирал пятна крови гада ползучего, на ней остались следы бурого цвета. Да ещё и заточена моя карта с одной стороны.
Лицо сержанта от удивления вытягивается, глаза становятся невероятно круглыми, его напарники время не теряют, и теперь на меня смотрят дула автоматов. Приплыли.
Нет, сержант. Не надо мне ничего объяснять и кричать, что бы я лёг на землю, а ласты завёл за голову. Я, сержант, очень добропорядочный гражданин, исполняю все возложенные на меня обязанности перед обществом. Но ты меня, сержант, извини. После того, что я сделаю, голова поболит несколько дней и перестанет.
Удар по голове всегда болезненный, но удар прикладом по голове — это очень больно и поэтому сержант, старшина и младший сержант, по очереди,
