Глава 8
Любовники-рецидивисты окончательно выдохлись, когда за окнами забрезжил рассвет. Усталые, они лежали под одним одеялом. Разве что не в обнимку, как раньше, а лишь соприкасаясь плечами и бедрами и чувствуя тепло друг друга.
Она докуривала вторую сигарету. Он, подложив руку под голову, задумчиво смотрел в потолок. Пока они занимались любовью, Тайпану хотелось сказать Гюрзе о многом: извиниться за былые ошибки и недопонимание; признать, что, возможно, это она была права пять лет назад; поблагодарить за эту и за все прошлые ночи; просто шепнуть о том, что она ничуть не изменилась и по-прежнему хороша во всем. Но сейчас, когда ничто не мешало ему завести этот разговор, он вдруг утратил такое желание. Наоборот, остыл, протрезвел и устыдился тому, что едва не раскис перед бывшей любовницей, которая вчера натравила на него убийц. Да и сегодня доверять ей было глупо, не сказать самоубийственно.
– Чего молчишь, Илья? – спросила она, затянувшись сигаретой. – О чем задумался?
Тайпан насторожился. Он всегда так делал, когда его называли по имени. А с тех пор, как они с Гюрзой расстались, никто больше к нему так не обращался.
– Думаю о том, что победитель вчерашней игры все-таки получил свою бесплатную девчонку, – отшутился он. – Причем лучшую из всех возможных.
– Не самый умный комплимент – приравнивать меня к здешним наемным шлюхам! – фыркнула Гюрза и стукнула его ногой под одеялом. Обиделась она, конечно, в шутку, но лягалась почти всерьез. – Хотя отчасти ты прав. Разница между ними и мной лишь в том, что мне больше платят, и я сама выбираю позу, в какой хочу трахаться.
– Об этом я тоже не забыл, – кивнул Тайпан. – Впрочем, на твой выбор я никогда не жаловался. Он меня полностью устраивал.
– А что случилось с другими твоими вкусами за это время? Сильно они изменились?
– Навряд ли. Не замечал у себя тяги к новшествам. Я уже не в том возрасте, чтобы менять укоренившиеся привычки.
– Да брось. Из тебя такой же старик, как из меня монашка. Нет, правда, а вдруг я перестала тебя удовлетворять? Вдруг вместо побитых жизнью брюнеток ты теперь предпочитаешь молоденьких лупоглазых блондинок?
– Поздновато ты об этом спрашиваешь, – покачал головой Тайпан. – Хотя и тут у меня нет новостей. Западать на блондинок я перестал лет двадцать тому назад. После того, как убедился, что они приносят мне сплошные несчастья.
– А я тебя прямо-таки осчастливила! – невесело усмехнулась Гюрза.
– По сравнению с блондинками – пожалуй, да, – согласился он. – По крайней мере, мне ты подарила намного больше счастья, чем я тебе.
С этим Гюрза не стала спорить, тем более, после вчерашних своих откровений.
– И все же ты мне солгал, – заявила она, потушив в пепельнице окурок. – Я слишком хорошо тебя знаю. И могу определить, когда твои мысли заняты шлюхами, а когда – чем-то другим, более важным. Так о чем ты думал пять минут назад, что аж наморщивал лоб от усердия?
– Да обо всем понемногу. В основном о нашем вчерашнем разговоре, – признался Тайпан. – Если ты хотела отомстить мне за прошлые обиды, считай, что сделала это.
– Опять врешь, мерзавец, – пристыдила его Гюрза. – Не тот ты человек, чтобы сокрушаться по прошлому. Ты даже со мной расстался в свое время без долгих колебаний, словно канат одним ударом перерубил. Мне известно лишь одно твое воспоминание о прошлом, которое тебя гложет и заставляет хмуриться.
– И какое же?
– Времена, когда ты заработал свой шрам. Как только ты мысленно возвращаешься в те дни, сразу мрачнеешь и впадаешь в депрессию. И ничего хорошего здесь нет, ведь это твое уязвимое место. Стоит лишь на него хорошенько надавить, и ты расклеишься.
– Так вот чего, оказывается, ты сейчас добиваешься!
– Я всего лишь хочу помочь тебе, дурачок. Как в старые времена, пускай мы больше и не друзья. Помнишь, что я в такие минуты говорила? Раз не можешь выкинуть плохое из головы, поделись этим со мной, и тебе полегчает.
– Очень сомневаюсь. – Тайпан тяжко вздохнул. – Но ты права: такое и вправду не забывается. Ни один ад, в котором я побывал впоследствии, и близко не сравнится с теми днями.
– Сколько лет тебе было тогда? – спросила Гюрза. – Да-да, ты мне это уже как-то говорил, но у меня плохая память на числа.
– Четырнадцать. – Ему не хотелось идти у нее на поводу. Но еще меньше ему хотелось рассказывать ей о том, что терзало его на самом деле. Поэтому он решил ей подыграть, сделав вид, что она права. – Все мое детство прошло в Пропащем Краю, где мой папаша охранял вышки одного нефтедобытчика. И кабы однажды на нас не сошелся клином белый свет, мы накопили бы денег и переехали в Китай. Всей семьей – отец, мать и мои младшие братик с
