– Скажи-ка мне, Пушиночка, тебе знаком этот человек?
– Н-нет, господин, – мотнула она головой.
– А если хорошенько присмотреться?
– Н-не думаю. Н-нет, господин. Никогда прежде его не видела.
– Хм… Вот те раз. – Гриша озадаченно потер свою кривую переносицу. – Такую рожу трудно не запомнить. А ну-ка, Тайпанчик, покажи нам свою самую красивую щеку.
– Зачем? Мое лицо и так отлично видно, – буркнул Красный Посох.
– Показывай, сука! – рыкнул стоявший позади Чифирь. И, пнув Тайпану в коленный сгиб правой ноги, сначала уронил его на колени, потом схватил его сзади за голову и повернул ее так, чтобы босс и гостья могли лучше рассмотреть шрам.
Тайпан не сопротивлялся. И ерепенился вовсе не из гордости, а нарочно провоцировал Чифиря на насилие. Оно должно было намекнуть Пушинке, что Тайпан здесь – такой же невольник, как она. И если в ее затуманенной наркотиками и страхом головке еще осталась хоть капля разума, она не ляпнет ничего такого, что может навредить ее товарищу по несчастью.
Надя вытянула руку и дрожащим пальцем указала на Красного Посоха.
– Так-так! – оживился Робинзон и приобнял ее за плечи. – Наконец ты что-то вспомнила! Ну давай же, признавайся, что именно!
– Буква «М», – сказала Пушинка. – Большой шрам… как буква «М».
– Ага, все верно, я тоже заметил, – кивнул Гриша. – Ты совершенно права: жуткий шрам. И кажется, ты раньше его уже видела. Я прав? Ну-ка, ответь: прав твой господин или нет?
– Я… что-то такое… кажется… – вновь растерялась Надя и захлопала глазами. – Господин, а можно… можно мне сигарету?
Хозяин нахмурился – этот ответ его не устроил. Но потом смягчился и требовательно посмотрел на Гюрзу.
Та покачала головой, но достала из своей пачки сигарету, которую вставила в рот Пушинки и дала ей прикурить.
Надя жадно затянулась, а затем, прикрыв глаза от удовольствия, долго выдыхала дым. Не дожидаясь отдельного приказа, Гюрза принесла и сунула ей в руку пепельницу, дабы она не сорила на ковер. Чифирь между тем вновь оставил Тайпана в покое, и тот поднялся на ноги, продолжая удерживать спадающие брюки засунутой в левый карман рукой.
– Спасибо, господин, – поблагодарила Надя Робинзона после второй затяжки. – Вы и правда очень добры. Не то, что те, которые…
Она закашлялась и прикусила язык, видимо, припомнив, что «те, которые» и «господин» были членами одной банды.
– Человек со шрамом, – напомнил ей Гриша. – Тебя ведь напугал он сам, а не его уродство?
– Я не знаю его, – повторила Пушинка, на сей раз более твердым голосом. – Но папа рассказывал мне, что за несколько лет до моего рождения на наш дом в Шанхае напала банда. И что ее вожаком был русский с большим шрамом на щеке в виде буквы «М». – Она сделала еще одну затяжку. – Папа предупреждал, что если однажды я встречу этого человека, мне надо держаться от него подальше. И ни в коем случае ему не доверять. Особенно, если он начнет выдавать себя за друга нашей семьи.
– Какой интересный поворот! – округлил глаза коротышка. – С чего бы вдруг злейшему врагу вашей семьи начать выдавать себя за ее друга?
– Папа говорил, что в молодости они были с этим бандитом друзьями. И вроде бы дружили аж с самого детства, – добавила Надя.
– Ну вот! Уже гораздо теплее! – Гриша в нетерпении потер ладони. – Да что там – почти горячо! Наконец-то мы выяснили нечто важное! Друзья детства! И один из них явился ко мне с выкупом за дочь другого, пусть даже нынче они смертельные враги! Как это… по-шекспировски, ты не находишь, Гюрза?
– Не могу знать, Шекспира не читала, – нахмурилась она. – Хотя прежде за Тайпаном подобных широких жестов не наблюдалось. Тем более предательств.
«А как зовут твоего папу и чем он занимается?» – таким мог быть следующий вопрос коротышки Пушинке. И вряд ли наивной девушке придет на ум соврать «господину». Но как только из ее уст прозвучит имя Виталия Салаирова, Гюрза мгновенно вспомнит человека, угощавшего вчера в баре Тайпана. Ведь Гюрза наверняка проверила, кто он такой, а прибыть на остров по подложным документам у простого страховщика не было возможности.
– Ладно, Робинзон, твоя взяла. Оставь девчонку в покое, ведь ты наверняка ее пощадишь, а меня нет, – подал голос Тайпан. – И если перед смертью я буду играть в молчанку, то еще на пытки нарвусь. Давай договоримся: я рассказываю тебе всю эту историю как на духу, а ты подаришь мне легкую смерть от пули в лоб. Само собой, я буду говорить только правду и ничего кроме правды. Гюрза это подтвердит. Она знает многие факты из моей жизни, просто успела их подзабыть, но по ходу дела вспомнит.
Гюрза недоуменно изогнула бровь – видимо, пыталась сообразить, о чем таком он ведет речь. Однако Гришу предложение раскаявшегося пленника заинтриговало.
– Пуля в башку, говоришь? – переспросил он. – Ну если только крупнокалиберная и разрывная пуля. Надо же мне отомстить тебе за твою ложь, чтобы это выглядело казнью, а не милосердием?
– Калибр твоего оружия меня не интересует. Просто сделай, чтобы я не мучился перед смертью, – ответил Красный Посох. – Тем более, за что меня
