– Потерпи. Как только выйдем в океан, сразу все получишь, – пообещал Тайпан. И, проверив, надежно ли закреплен буксировочный трос, отдал швартовы. А затем перепрыгнул на катер, откуда только что сошел на пристань подогнавший его к яхте «альбатрос».
Патрульных катеров на стоянке было около дюжины. Но Тайпан нарочно выбрал тот, что подплыл к ней, когда беглецы спускались с заложником на лифте. Потому что на этой посудине оба орудия наверняка были исправны и оснащены полным боекомплектом; насчет пришвартованных у причалов катеров такой уверенности не было. Состояние двигателя и количество топлива Тайпана уже не волновало. Он не планировал отправляться на катере в самостоятельное плавание и собирался вернуться на яхту сразу, как только она выйдет в открытое море.
– Отходим! – прокричал он Салаирову. – Делай все, как договорились.
Виталий кивнул, показал ему большой палец и, встав за штурвал, врубил самый малый ход. А Тайпан включил катерный громкоговоритель, взял в руку микрофон и объявил:
– Внимание всем, кто на берегу! У вас есть минута на то, чтобы найти себе укрытие! Кто не успеет – пусть пеняет на себя. Повторяю: все в укрытие! У вас осталось пятьдесят секунд!
И, дождавшись, когда яхта с катером на буксире тронутся с места, подошел к орудиям.
Тяжелое вооружение у морских патрулей было серьезное. Скорострельный «миниган» и автоматический гранатомет были установлены на одной турели и закрыты единым пуленепробиваемым щитком в рост человека. Из обоих можно было стрелять во все стороны, а из пулемета – еще и по воздушным целям. Но Тайпана интересовал лишь сектор обстрела за кормой катера. Именно там находились причалы с пришвартованными к ним, остальными катерами и яхтами туристов.
Салаиров вывел «Императрицу Севера» на середину залива, чья ширина не превышала здесь двухсот метров, и положил ее в дрейф. А Тайпан взвел оба орудия, после чего, встав за «миниган», навел его на ближайшую посудину и нажал на гашетку.
Не все «альбатросы» исполнили приказ врага – некоторые остались стоять на пристани. Не то решили, что он блефует, не то сочли ниже своего достоинства подчиняться его угрозам. Но когда взревел скорострельный пулемет, и поток свинца вспорол корпус у первого катера, даже самые отважные головорезы дрогнули и бросились за бетонные ограждения.
Палить по бандитам Тайпан не намеревался. Но не из гуманистических, а сугубо из практических соображений – не желал тратить на них патроны и гранаты. Если их маленький флот пойдет ко дну, они станут для беглецов неопасны. Но если сначала очистить пристань от живой силы, на плавучую технику боекомплекта может уже не хватить. И когда сюда со всего острова сбегутся враги, они бросятся за «Императрицей» на уцелевших катерах.
Расстреливать палубные надстройки тоже означало неразумно жечь боеприпасы. Вращая орудие, пулеметчик целил в моторы или в борта чуть ниже ватерлиний – так, чтобы в пробоины сразу врывалась вода. Спасать дырявые посудины было поздно. Громыхнули два взрыва – это пули разнесли бензобаки. Пламя и дым взметнулись в небо, загорелись тенты и палубные настилы. Обломки двигателей и куски обшивки разлетелись по воде и по пристани, вынудив прячущихся головорезов еще сильнее вжать головы в плечи.
Десяток пуль прилетел с берега и звякнул о щиток – похоже, у кого-то сдали нервы от столь дерзкой выходки. Но Тайпан решил не отвечать огнем на огонь. Посчитал, что среди врагов найдутся те, кто напомнит стрелявшим о пленном боссе, которого могли задеть их шальные пули. Не отвлекаясь, пулеметчик продолжил топить катера, разнося их потоками свинца и отправляя на дно.
Когда в «минигане» остались последние полтысячи патронов, стрелок решил притормозить. Сгорят они мгновенно, однако не стоило опустошать бункер с боеприпасами дочиста. И потому, не сходя с места, Тайпан переквалифицировался в гранатометчики.
Это орудие он приберег для яхт – более крупных целей, – и тех катеров, что были заслонены другими. Расстояние до них было невелико, что здорово упрощало стрельбу, позволяя вести ее почти прямой наводкой.
Гранатомет выплевывал гранаты со скоростью две в секунду, что еще больше усугубило огненный хаос. Не воспламенившиеся от пуль, дырявые бензобаки теперь взрывались один за другим. Им вторили, детонируя, боекомплекты патрульных катеров. И это не считая самих гранат, что летели к целям короткими очередями. Серии взрывов сливались в оглушительные раскаты. А когда в одной из яхт рванул газовый баллон, вспышка пламени накрыла соседние горящие катера, объяв их общим ревущим и трескучим пожаром.
Гранаты Тайпан израсходовал полностью. И хоть последние из них он выстреливал почти наугад, в густое облако дыма, было видно, что все яхты получили пробоины и дали крен какая на нос, какая на борт, а какая на корму. А та, с которой был начат расстрел, и вовсе перевернулась, напоминая в дыму тушу всплывшего кверху брюхом, дохлого кита.
Красный Посох оглянулся. Присевшие за фальшборт Салаировы внимательно за ним наблюдали, ожидая команду отправляться.
– Вперед! – дал он им отмашку. – Погнали!
Виталий вернулся к штурвалу, взялся за рукоятку управления двигателями и «Императрица», взревев и чуть задрав нос, стала плавно, но уверенно набирать скорость. Конечно, она не могла взять максимальный разгон с катером на буксире. Но поскольку в извилистом Фьорде это все равно бы не удалось, балласт ей сейчас почти не мешал.
Пока яхта разгонялась, Тайпан оставался за пулеметом, но как только она уверенно заскользила по воде и приблизилась к первому повороту, пришлось отойти к штурвалу. Пускай моторы катера не работали, ему нельзя было болтаться на буксире неуправляемым, чтобы не разбиться о скалы.
