– Гнус опять тропу перерыл, нам с водопоя никак не вернуться на пастбище, – жалобно начал причитать Пумик.
– Сейчас только соберусь и выйду, – торопливо сказал дед Фома.
Он стал собираться на ходу, рассказывая Кане с Лямкой суть дела:
– Жили мы мирно, дружно, но недавно в наших местах поселился дикий кабан Гнус. Молодые дубы в этом году дали первый урожай желудей, и сразу же у нас начались проблемы с Гнусом. Олени на водопой идут по тропе, проходящей мимо дубов. Олени желудей не едят, но Гнус до того упрям, что постоянно перерывает своим носом тропу, не давая пройти оленям. Вот и хожу утром и вечером с лопатой, выравниваю дорожку для оленей.
– Не пробовали поговорить с Гнусом? Может, он выберет себе другую дорогу к дубам? – поинтересовалась Каня.
– Как же не пробовал? Пробовал, – ответил дедушка Фома, – а кабан молчит и роет. Молчит и роет.
Разговаривая, все вместе подошли к оленьей тропе. Олени стояли, сгрудившись, а Гнус, ни на кого не обращая внимания, перерывал тропу. Увидел большую делегацию и, скосив глаза, угрожающе рыкнул.
– Уважаемый Гнус, – обратилась к нему Каня, – не могли бы вы найти себе другую тропу, а то олени не могут пройти на пастбище?
– Им надо – пусть и ищут себе другую тропу, а я никуда не уйду, – буркнул Гнус, продолжая делать глубокие рытвины в тропе и что-то выталкивая из земли носом.
– Мы первыми эту тропу облюбовали. Ты, Гнус, позже здесь появился, ты и уходи. Ищи себе другую тропу, а нам не мешай, – наперебой стали говорить олени.
– Многоуважаемый Гнус, может, сумеем всё-таки договориться? – ласково спросила Каня.
Гнус с любопытством посмотрел на Каню и ответил:
– О чём здесь говорить? У меня за оврагом маленькие детки, аж шесть голов, мне их кормить надо. Я же не виноват, что именно здесь растут дубы, а жёлуди опадают и рассыпаются по тропе. Это олени мне мешают, они своими копытами вдавливают жёлуди в тропу, а я их вытаскиваю и собираю.
– Не могли бы вы жёлуди собирать немного подальше, не на тропе? – поинтересовалась Каня.
– Нет, не могу, у меня детки есть хотят, я их один воспитываю, дальше идти у меня времени нет. Пока я тут с вами разговариваю, их, может, уже кто- нибудь обижает, – ответил Гнус, не прекращая носом переворачивать пласты земли. – Вот подрастут немножко – сами за кормом бегать будут, а пока мне о них заботиться надо.
– Что я вам говорил, – проворчал дед Фома, – договориться невозможно.
Ему подтявкнул Кругляш. Каня призадумалась и спросила у Гнуса:
– В вашем жилище есть кладовая?
Лямка с интересом посмотрела на Каню.
– Конечно есть, я хороший хозяин. Только она сейчас пустая, – печально вздохнул Гнус.
Каня незаметно подозвала Лямку и прошептала:
– Подставляй ухо, – нащупала чип и нажала.
Никто и опомниться не успел, как к тропе подъехал Шинка и привёз с собой Соню и Тишку.
– А вот и подмога! – весело сказала Каня. – Загружаем кузов желудями, а ты, Гнус, показывай дорогу к своему дому – мы быстро твою кладовую наполним, – продолжала она.
Все дружно взялись за работу, и кладовая скоро наполнилась. Гнус был очень доволен и сказал:
– Через недельку мои кабанята смогут сами бегать за желудями, а я тропу трогать не буду, мне там пока делать нечего, запасов в кладовой достаточно.
– Ну что ж, вот и хорошо, что всё так решилось, – облегчённо сказал дед Фома.
Каня сказала:
– А нам пора возвращаться.
Друзья распрощались с новыми знакомыми. Шинка довёз всех до ручья, вдруг подул сильный ветер, и все даже не заметили, как оказались на веранде.
А Каня поняла: всегда можно договориться, не ссорясь.
Милка
Каня с Лямкой вышли за ограду погулять. Каня села покачаться на качели, Лямка легла рядом с песочницей. Вдруг Каня остановилась и стала вглядываться в заросли цветов возле крыльца. Затем продолжила качаться со словами:
– Показалось, надо же.
Но вдруг резко вскочила и скомандовала Лямке:
– За мной!
Они бегом бросились к крыльцу.
