чиновники обзавелись целыми армиями охраны, призванными обеспечить личную безопасность. Проживая в загородных многоэтажных виллах за высокими кирпичными заборами, сенаторы, намеренно прячущиеся от драгоценного электората, именуемого народом, свято блюдут законы демократии Атлантиды. Политические партии и фракции посылают разномастных шпионов друг к другу с благими намерениями «способствовать формированию контуров свежего политического мышления атлантов».
В то время как простые атланты, по утверждению газеты «Мы, Атланты», «пересматривают традиционные ценности гуманизма на поприще случайных побуждений иррациональной воли, правящие круги погрязли в стагнации и коррупции». Леди президент выронила газету из рук на пол: «Читая между строк, можно сделать вывод, что люди кинулись в „Империю виртуальных развлечений“ вместо того, чтобы отстаивать истинные права и достоинства граждан Атлантиды. Возмутительно! Это не люди – это ланцетники какие-то, перворыбы. Рыбы! Рыбы бесхребетные!»
Она вскочила с кресла и яростно потопталась по первой полосе каблуками, потом наклонилась, схватила и разорвала газету в мелкие-мелкие клочья, разбросав их по полу. Пассивные обыватели поражали её улиточно-безликим спокойствием: «И это на фоне непрекращающейся борьбы политических течений, под сенью действительно возрастающей коррупции чиновников. Поразительно! Надо встряхнуть народ. Мы, атланты или бесхребетные рыбы?» Красная и потная, она уселась за письменный стол, включила компьютер и стала разгадывать сложную шахматную партию, но та никак не поддавалась ей – мысли постоянно перескакивали на события последних дней. Информационная лавина из официальных и секретных источников причудливым образом крушила крепкие до сих пор построения её железной логики. Женщина вскочила на ноги и широкими шагами стала мерить любимый кабинет, двигаясь от стены к стене, словно тигр в железной клетке.
Леди Гаафа вспомнила о разговоре с тайным агентом по кличке «Толстяк» в музее исторической живописи. К её вящему удивлению он поведал о том, что случайно видел в кафе в Нижнем Городе двух девушек за одним столиком, мило беседовавших о недавних событиях в Дельфинополе. Одна из них оказалась очень сильно похожей на леди Адельфину Арон, а другая была просто двойником Альфии Рокси. Когда на парковочную площадку опустился флаер, то леди Адельфина вышла из кафе и поспешила к пилоту. Он подал ей руку и помог подняться на борт.
– Через три минуты они улетели в северо-западном направлении, предположительно в Агру, но, может быть, я ошибаюсь, и флаер полетел в Дельфинополь. Точный курс следования я пока не смог установить, – вздохнул Толстяк и виновато развёл пухлыми руками в стороны.
– Ещё что-то? – спросила леди президент, лицо её не отразило ни малейшей тени сильного или слабого чувства.
– Да, я раздобыл дополнительную информацию из компьютерной базы данных воздушного патруля, – продолжил агент и подумал: «Точно, она – железная дама. Никаких эмоций на лице не прочесть».
По номеру флаера Толстяк определил владельца машины, им оказался Каллист, внук сэра Леопольда Иоланта, главного директора Продовольственной Компании Агры.
– Хорошая работа! – похвалила секретного сотрудника леди Гаафа. – Продолжайте ваши наблюдения. Время и место встречи менять не будем, они остаются прежними. Чудесный день!
– И вам того же, – приподнял шляпу Толстяк.
На этой доброй ноте она и расстались с агентом.
Гаафа Олдама чувствовала – что-то нехорошее и подлое происходит за её спиной. Кто-то строит коварные планы захвата власти. «Но кто бы это мог быть – Адельфина Арон и Альфия Рокси? Вряд ли, они слишком неопытные в политике, да и просто глупые девчонки, играющие в шпионов. Тогда, кто? Неужели малочисленные оппозиционеры из Дельфинополя!? Несерьёзная сила. Полиция и армия стоят на страже закона и правящей партии. Завистники из другой фракции, пытающиеся пробить реформы образования и культуры? Ну, эти кукольники дальше шумихи в прессе не пойдут. Финансисты, жаждущие признания частной собственности? А вот это не исключено», – подвела она итог мысленному анализу обстановки в сенате. Женщина остановила бег по кругу, села в кресло и расслабленно откинула голову на подголовник, посмотрела в окно. Дождь прекратился. Облачный слой поднялся выше, а в просветах меж рваными беловатыми клочками появились фиолетовые и малиновые закатные краски обоих светил.
«Закат небесный, как закат Атлантиды? Ну, нет, мы ещё повоюем. Впрочем, не знаю. Может быть, мне уйти на заслуженный отдых, на пенсию?» – устало подумалось ей. – «Как замечательно просыпаться утром не по звонку будильника, а когда солнечные лучи коснутся окон спальни. Не торопясь встать, неумойкой выйти на кухню, в халате и тапочках на босу ногу и выпить чашку не чёрного кофе, чтобы выпучить глаза от ударной дозы кофеина, а зелёного чая с молоком или сливками. Хочу на пенсию», – вскользь помечтала леди Гаафа Олдама. Она сбросила туфли, пошевелила пальцами ног, мечтая о маленьком огородике с грядками укропчика, лучка и петрушки. «Всё бросить и уйти в отставку – вот выход. Как я ненавижу эти бесконечные заседания и происки хитро-мудрых апологетов разных фракций! Завтра же напишу заявление о добровольной отставке», – решила леди президент и посмотрела на настенные часы: «Через семь минут заявится дражайшая Альфия Рокси с напоминаниями».
– Прошу прощения, леди Гаафа, время отдыха истекло. На повестке дня у нас торжественный обед, посвященный Дню образования и культуры атлантов.
– Спасибо, Альфия. Что ж, за работу!
– Братья, прихожане и сочувствующие! Наша религия нуждается в вашей защите! – брат Хор Малис поднял руку в знак тишины. – Мы призываем вас,
