Мессия. Том 1

чувств, нет тела.

С одной стороны, ум уничтожает чувства, а с другой стороны — не позволяет вам стать хозяином дома. И этого врага вскармливают все религии, все правительства, все те, кто против человека и его эволюции.

Истинно, жажда комфорта убивает страсть души, а потом участвует, ухмыляясь, в погребальном шествии.

Как может комфорт убивать страсть души? Если он что-то и может делать, так это усиливать ее. Если тело может наслаждаться так сильно, как же велико будет блаженство души? Тело — это начало ваших поисков блаженства. От удовольствия к блаженству... тут нет противоречия. Жить жизнью своего тела полно и интенсивно — вот что я назвал Зорбой. Сама эта радость заставит вас осознать, что жизнь не может быть только этим; само это удовольствие тела и чувств возьмет вас в паломничество на поиски чего-то большего. А поиск бесконечен.

Существуют караван-сараи для ночлега. Но продолжайте искать, и вы обнаружите, что изобилие сущего так велико, что вам не исчерпать его.

Но вы, дети пространства, вы, беспокойные даже в покое, вас не заманить в ловушку и не укротить.

Он говорит кое-что правильно. Но, похоже, это заимствовано, ведь он не дает вам ключа. Просто сказать кому-то: «Смейся!»... но человек ответит: «По крайней мере, намекни — почему? Смеяться просто так — ты же сам и осудишь меня».

Он говорит: дети пространства... вас не заманить в ловушку и не укротить. Совершенно правильно, однако каждый укрощен и каждый пойман в ловушку. Сейчас вопрос не в том, что этого не должно быть; вопрос в том, как выйти из всех этих ловушек. Даже Халиль Джебран не свободен от ловушки; он оставался христианином всю свою жизнь. Это приговор всей его поэзии. Если бы он действительно понимал то, что он говорил, то ему пришлось бы отвергнуть христианство.

Человек не должен быть в цепях; даже если цепи из золота, это не имеет значения. Сделаны ли цепи во имя Иисуса Христа или во имя Гаутамы Будды, цепи есть цепи. Тюрьмы есть тюрьмы. Но он остался скованным, и мне по-настоящему досадно за него, ведь это был не тот человек, который может так легко заблудиться. В нем я ясно вижу возможность Гаутамы Будды, но, оставаясь христианином, он упустил ее.

Это и есть причина, почему его книги не в черном списке Папы. Мои книги в черном списке — католик не должен читать их, это грех.

Но не все на земле Италии мертвы. Радикальная партия Италии пригласила меня быть их президентом, и я собираюсь принять их приглашение. Только с одним предложением: зачем Радикальную партию ограничивать Италией? Сделайте ее Международной радикальной партией, так чтобы все мои бунтари могли стать ее частью. Потому что, видя безобразие политиков, я должен навести порядок...

Не якорем, а мачтой пусть будет ваше жилище.

Но он продолжает говорить о жилище. Очевидно, в своей прошлой жизни он был каменщиком, которому известно только как строить жилище. То, что он говорит, верно, но прежде чем жилище сможет стать мачтой, оно станет — оно должно будет стать — домом. Оно должно будет стать храмом; только так оно сможет стать мачтой. Он упускает основные шаги.

Не блестящей пленкой, что покрывает рану, пусть будет оно, а веком, что защищает глаз.

Вы не сложите крылья, чтобы пройти в двери, не склоните голову, чтобы не удариться о стропила, и не будете сдерживать дыхание из страха, что стены потрескаются и рухнут.

Но всю свою жизнь он никогда не поступал так, как говорил. Встреча с ним не произвела бы на вас никакого впечатления. Напротив, вы бы подумали: «Было бы великим благословением, если бы я никогда не видел этого человека». Просто заурядный христианин; время от времени он летает высоко, но падает с большим шумом на землю. У него нет крыльев...

Вы не станете жить в гробницах, возведенных мертвыми для живых.

А где жил он?

Что такое церковь? — могила двухтысячелетней давности. Что такое Святая Библия? — книга, написанная мертвыми. Что такое другие писания других религий? — самое отвратительное желание мертвого продолжать править теми, кто будет приходить жить на землю.

И они таки управляют. Меня затаскали по судам, когда я высказался против одного мертвеца. Хотя он умер пять тысяч лет тому назад, все-таки есть идиоты, которые следуют ему. И если я хочу помочь им избавиться от мертвого... Я знаю, вы любите свою мать, вы любите своего отца, но это же не значит, что когда они умрут, вы должны будете носить их всю жизнь на своих плечах.

Я знаю, вам будет тяжело, и вы будете в глубокой печали, но все-таки мертвое тело вашей матери, отца или возлюбленного должно быть предано огню или могиле. Вы не можете хранить его в доме.

Ну а как насчет вашего ума? Ваш ум — не что иное, как кладбище. Тысячи мертвецов управляют, господствуют, руководят вашей жизнью.

И каким бы великолепным и величественным ни было ваше жилище, ему не удержать вашей тайны и не скрыть вашего стремления.

Ибо то, что в вас безгранично, пребывает в небесной обители...

Нет.

Трижды нет!

Безграничное не пребывает в небесах, оно живет внутри вас. Это и есть то, что он осуждает, говоря: «Не покоряйтесь мертвому». Но это и есть также то, чему верят все мертвые во всем мире, — что Бог пребывает высоко наверху, в небесах.

Я говорю вам: Бога нет больше нигде, кроме как внутри вас.

Бог — это самый центр вашей жизни и вашего сознания.

Сделайте свое тело храмом Божьим.

Ибо то, что в вас безгранично, пребывает в небесной обители, врата которой — утренний туман, а окна — песни и безмолвия ночи.

Слова прекрасные, но бессодержательные. Великая поэзия, но без всякого опыта. Поэтому всякий раз, когда вы читаете Халиля Джебрана или кого-то еще, помните: не становитесь жертвой красоты выражения.

Опыт, переживание — единственная вещь, которая может освободить вас, пробудить вас, может сделать вас частью неумирающего океана существования и жизни.

Я уже говорил, что этот город — город мертвых, и все же каждый день приходят письма, которые показывают жизнь и понимание, — разумеется, мертвецы писем не пишут. Как раз вчера я получил еще одно письмо от мэра Пуны:

«С глубочайшей любовью и удовольствием я хочу сообщить, что Бхагван Шри Раджниш, проживающий сейчас по адресу Корегаон Парк 17, Пуна, в моем родном избирательном округе, несомненно, является просветленным человеком. Его авторитетные мнения о религии очень нужны в эти бурные времена. Он один из наиболее осведомленных великих мистиков и духовных мастеров нашего времени. Его руководство и любящее поведение не может создать — и никогда не создавало — никаких правовых проблем, никогда не обнаруживало вины ни по каким положениям уголовного закона. В действительности его поучения способствуют установлению самой мирной и спокойной атмосферы в нынешних обстоятельствах, когда целая страна проходит через крайне неустойчивое состояние».

— Хорошо, Вимал?

— Да, Мастер.

18. СТЫД БЫЛ ЕМУ ТКАЦКИМ СТАНОМ

17 января 1987.