— Дардарон, — человек повторил его имя. — Если бы я проспал неделю, то вряд ли вообще бы проснулся. Ты помнишь сражение? Мы бились с контрабандистами.
— Сражение? — он пошевелился в кровати, и рука вдруг отозвалась звенящей болью. Подняв её, он увидел кровоточащий обрубок пальца. И потом всё вспомнил. — Да, точно. Эти подонки оставили меня без пальца. Ладно бы мизинец или безымянный. Но большой палец!
— Придётся переучиваться на левую руку, — человек улыбнулся. — Ты приспособишься.
— Я не смогу.
— Сможешь. Вот увидишь. Да, и с этим придётся поторопиться. Не могу же я один воевать со всеми этими бумагами. Пока ты спал, я позволил себе начать работы по открытию школы. Ремонт скоро закончат, разрешение скоро появится, и деньги, думаю, тоже. Так что я уже почти основал школу.
— За неделю?
— Я только начал. Мне нужно ещё какое-то время. Но когда ты поправишься, всё уже будет готово. Это примерно через месяц.
— Ещё месяц мне лежать на этой кровати? Из-за одного отрубленного пальца?
— Из-за сильнейшей лихорадки, которую тебе едва удалось пережить. И нет, ты можешь ходить в уборную, в мой кабинет, там мы обязательно ещё посидим. Но вот в город тебе лучше не выбираться, да и на первом этаже делать тоже нечего, не спускайся туда.
Дардарон откинулся на подушку, и это принесло ему облегчение. Слабость словно шептала в ухо, что его друг прав.
В дверь, которая находилась где-то за спиной, постучали. Пока мужчина отлучался, чтобы открыть её, Дардарон ещё внимательнее рассматривал комнату. Стены были чистыми, лишь слегка обросшими паутиной, мебели не видно, кроме его кровати, но кровать, судя по всему, была не новой. Такое чувство, что ремонт здесь делали уже давно. Неужели такое возможно за одну неделю?
— Магистр Трилон, — прозвучало из-за двери, которую открыл друг. Голос был женский. — Вы просили напомнить о королевском после.
— Да, точно. Спасибо.
Захлопнув дверь, тот вернулся на место.
— Вовремя ты проснулся, — сказал он, глядя на пол, словно задумавшись. — Скоро сюда, в Куасток, прибудет посол короля. То, что мы открываем школу, Его Величеству, конечно, нравится, но есть одна проблема, которую нужно уладить. Помнишь, я рассказывал про свою прошлую школу?
— Ту, что была в Лесдриаде? — вспомнил Дардарон, чему сам же удивился.
— Верно. Я говорил тебе про Фаралона?
— Фаралон? Знакомое имя, не могу вспомнить.
— Вспомнишь. Он был директором в той школе, а я его прямым заместителем. Так вот, кажется люди короля обо всём прознали. Недавняя война с Лесдриадом не идёт нам на руку.
— Тебя могут обвинить в измене?
— Или даже хуже. Могут подумать, что я и сейчас предан Лесдриаду и могу предать Колорид. Нужно покончить с этими слухами. Ты можешь быть моим свидетелем? Я хочу сказать послу, когда он приедет, что Фаралон был директором в этой школе, пока не умер. Затем я занял его место, а ты моё. Ты подтвердишь мои слова, и посол отстанет.
— Он не поверит. Школа существует неделю, когда бы в ней успел смениться директор?
— Я смог договориться с людьми, у которых есть друзья, у которых, в свою очередь, есть влияние в столице. Думаю, мы сможем отложить этот визит посла, если повезёт, даже на целых полгода. К тому времени как раз закончим все приготовления, наберём первых учеников, охранников, поваров и всё прочее.
Дардарон вздохнул.
— Хорошо. Обманем их. Не просто же так мы столько сражались и не просто же так я потерял палец.
— Вот и отлично. Поправляйся скорее, тебе ещё предстоит узнать много новостей. Надеюсь, с твоим здоровьем всё в порядке. Ты так и не вспомнил то, что я рассказывал про Фаралона?
— Мне стыдно говорить, — усмехнулся Дардарон. — Но я даже с трудом могу вспомнить своё имя. А твоё… Проклятье!
— Меня зовут Трилон, — улыбнулся друг. Точно, тот голос за дверью ведь называл его! — Знакомое имя?
— Знакомое, — подтвердил маг.
В этот раз Лариус дежурил в ремесленном районе. Стражник любил этот район, тихий и безлюдный, и особенно любил ночную смену, когда командиры плюют на порядок и ложатся спать, и уже точно никто не застукает тебя за отлыниванием и не накажет за небольшую передышку.
В бордель, правда, тоже никто не позовёт. Но у Лариуса и не было друзей. Кто-то ненавидел его только за южное имя, несмотря на то, что он бы коренным северянином и мать просто захотела назвать его как-то по-особенному. (хорошо, что она не додумалась до Лесдриадского имени) Другие презирали его за характер. «Ларек, почему ты такой зануда?» «Ларек, пойдём выпьем со всеми?» «Как это ты не хочешь шлюху? Ты что ли любишь задом подставляться?» Лариус и не был против того, что сослуживцы смеялись над его «правильностью» и «занудностью». Его претило от общения с этими
