— Ну и что у нас в войсках? — спросил Жуков таким тоном, точно перед ним стоял какой-нибудь полковник.
— Дерутся, — коротко ответил Василевский. Затем пояснил: — Противник выдыхается. Я полагаю, надо переходить к жесткой обороне.
— Давно надо было переходить, — проскрипел Жуков, но дальше развивать эту тему не стал, зная, кто именно настаивал на продолжении наступления во что бы то ни стало. И, взяв Василевского за рукав, увлек из дома, в котором помещался штаб. — Пойдем прогуляемся, Александр Михайлович. — И добавил с усмешкой на тонких губах: — Не будем мешать командующему фронтом командовать фронтом.
Они вышли на крыльцо. Жуков посмотрел на небо. Произнес:
— Похоже, погода налаживается. А тут, посмотри, сколько машин. Любой немецкий летчик сразу же скажет: штаб. И жди «лаптежников». Уж бьют нас, бьют, а все без толку.
— Да, это так, — согласился Василевский. — Надо будет сказать…
— Я уже сказал. Видишь, суетятся? Ну да ладно. Я вот о чем… — И пошел гвоздить в своей обычной манере, глядя в глаза Василевского своими неуступчивыми глазами, будто именно и только Василевский виноват во всем, что случилось: — Надо зарываться в землю по самую маковку. Надо накапливать резервы. И не одну-две армии, а минимум десяток. Надо восполнить потери в авиации и танках. Создать еще три-четыре танковых и механизированных армии, десяток-полтора корпусов. Артиллерийские дивизии прорыва. Дивизии ПВО. Хватит выезжать на одном энтузиазме. Надо, наконец, готовить квалифицированные кадры танкистов, летчиков, артиллеристов. Чтобы не на один-два выстрела, один-два вылета, один-два боя. Лучше начать наступление позже, зато во всеоружии.
— Я понимаю, — поддержал Василевский, обиженно дрогнув губами. — Я сам за это. Но только в том случае, если такая роскошь не сыграет на руку противнику.
— Не сыграет, — отрезал Жуков. — По всему видно, что немцам тоже нужна длительная передышка. По крайней мере — до мая. И не только на этом участке фронта, но и везде, от Черного моря до Баренцева. Они ушли из Ржевско-Вяземского мешка, за который и мы и они заплатили сотнями тысяч жизней и горами техники. Почему ушли? Потому что им неоткуда брать резервы. Потом они, конечно, что-то наскребут, а пока неоткуда. Этим и надо воспользоваться.
— Ты же сам знаешь… — начал было Василевский, но Жуков бесцеремонно перебил его:
— Знаю. Вместе будем убеждать Верховного. Надеюсь, что убедим. А там посмотрим. А пока разведка, разведка и еще раз разведка. И… вот смотри, что у нас получается, — заговорил Жуков с вдохновением, двумя взмахами начертив пальцем в лайковой перчатке на снегу крутую дугу, и голос его потерял свою обычную скрипучесть, обретя напевную баритональность. — Вот смотри: здесь, внутри дуги — мы, вокруг — немцы. Представь себя на месте Гитлера и его генштабистов. С их точки зрения эта конфигурация линии фронта — идеальное место для того, чтобы подрезать сразу войска двух наших фронтов в направлении Курска. В результате получится идеальный котел. Они и хотели это сделать, атакуя по линии Белгород-Курск, да силенок хватило только на Белгород. Им нужен реванш за поражение под Сталинградом, и мысли их должны двигаться именно в этом направлении. Тут тебе и политика, и тактика со стратегией. Отсюда вывод: именно здесь этим летом все и решится, как только они накопят резервы. Следовательно, и нам надо стараться в том же направлении. Понимаешь?
— Да, ты, пожалуй, прав, — согласился Василевский после некоторого раздумья, поражаясь, как быстро Жуков схватил создавшееся положение, оценил его и сделал выводы. И уже более уверенно: — Конечно, ты прав! Они ведь даже из-под Ленинграда тянут сюда резервы. Венгров напрягают на усиление своих войск, румын и даже испанцев…
— Во-от! — удовлетворенно воскликнул Жуков, прислушавшись к далекому погромыхиванию артиллерии. — А это… — он кивнул головой в ту сторону, откуда доносились эти тревожащие звуки, — Это скоро закончится. Как только они поймут, что дальше им не пройти. Через неделю-другую линия фронта стабилизируется окончательно и начнется подготовка. С их стороны. А мы должны начать готовиться уже сейчас. Чтобы успеть. Чтобы встретить их глубоко эшелонированной обороной. Измотать, обескровить. И только после этого пойти вперед. И уж бить так бить. И гнать, гнать… До Днепра и дальше. Но никак не раньше… — И Жуков коротко хохотнул: — Вот, стихами заговорил.
— Целиком и полностью с тобою согласен, — произнес Василевский, заражаясь вдохновением Жукова. — Вот только командование Воронежским фронтом…
— Ты имеешь в виду Голикова?
— Да.
— Заменим, — решительно отрезал Жуков. — Комфронта из него явно не получается. Да и разведчик из него был так-сяк… Тут нужен человек основательный, тактически грамотный и решительный. Но этот вопрос второстепенный. Главное — решить в принципе.
— Согласен.
— На этом и будем стоять перед Верховным. Думаю, он поддержит. К тому же надо учитывать и тот факт, что за минувшие месяцы он кое-чему научился, — добавил Жуков и вприщур глянул на Василевского.
— Да-да, конечно, — поспешил тот, понимая, что им и дальше надо держаться вместе, что Жуков опережает его в предвидении, в оценке быстро меняющегося соотношения сил на том или ином участке фронта, в принятии неожиданных решений. А в таком случае не до собственных амбиций. Более
