губами и неповоротливым языком. — Ты лучше скажи, что сейчас вокруг делается, а то я ничего не вижу… С глазами у меня что-то…
— Так мне отсюда ничего не видно, товарищ майор. Я знаю только, что нас завалило взрывом. А больше я ничего не знаю, товарищ майор. И в голове у меня сплошной звон.
И снизу опять послышался приглушенный всхлип.
«Мальчишка, однако», — подумал Вологжин, пытаясь вспомнить, как зовут стрелка.
Не вспоминалось. К тому же мешала боль и страх, что глаз-то у него… И тогда, преодолев себя, он дотронулся до правого глаза одним пальцем, и почувствовал, что палец будто проваливается в дыру, хотя он, его палец, остановился на какой-то границе, которую раньше не перешагивал и о существовании которой помнил, потому что дальше было глазное яблоко, а теперь его не было, и век тоже не было, а было что-то липкое. Стиснув зубы, Вологжин точно таким же образом исследовал и второй глаз — на месте второго глаза тоже была дыра.
«Довоевался», — подумал он, но подумал так, будто речь шла не о нем, а о ком-то другом. Потому что представить себя слепым, с провалившимися глазницами, не мог. Кого угодно, но только не себя.
— Что будем делать, товарищ майор? — донесся до его слуха голос Сотникова, отвлекая Вологжина от еще не вполне осознанной утраты. — У нас даже нижний люк не открывается.
— А что нам делать, Сотников? Ждать, вот что нам остается делать. Ты вот что, парень… Сам-то как? Ранен?
— Никак нет, товарищ майор. Контузило маленько. И спина болит.
— Ничего, пройдет. Бой кончится, наши придут, вытащат нас отсюда. Ты вот что, Артём… Тебя Артёмом зовут? Так?
— Никак нет, товарищ майор. Артёмом заряжающего зовут, Ластикова. А меня Тимофеем.
— Ты вот что, Тимоша. Ты еще раз хорошенько проверь ребят, может, кто и жив. Ты на шее трогай, возле уха. Там жила проходит.
Внизу завозились, послышался звон отстрелянных гильз. Потом опять всхлип.
— Мертвый он, товарищ майор, — послышался снизу плачущий голос. — Холодный уже.
— Как холодный? — удивился Вологжин. — Сколько же мы тут?..
— Вечер уже, товарищ майор. Уже все тихо, не стреляют. Побили наших, товарищ майор. Всех побили.
— Ну, ты это брось, парень! Ишь выдумал: побили. Всех побить не могли. Не те времена. Отступили наши. Потому что сила у фрицев страшная. Но далеко они не пройдут. У нас тоже сила будь здоров! Сам же видел, как мы их щелкали. А сзади нас другие наши войска стоят, они не пропустят.
Вологжин замолчал и прислушался: бой шел, но где-то далеко, его звуки доносились глухо, как сквозь подушку. Может, со слухом у него тоже, а не только глаза… Но он заставил себя не думать о своих глазах — и даже боль от этого стала тише.
— Давай лезь сюда, наверх, Тимоша, — позвал Вологжин. — Проверь остальных.
Снова зазвенели гильзы, затем возле ног послышалось кряхтение и шумное дыхание живого человека.
— Ластиков тоже мертвый, товарищ майор, — произнес Сотников, на этот раз без всхлипа.
— Стащи его вниз, — приказал Вологжин.
Внизу запыхтело, послышалось бряцание чего-то, затем все стихло.
— Ну ты чего там застрял? — спросил Вологжин.
— У него пальцев на руке нету, товарищ майор, — опять всхлипнул Сотников.
— Мертвому пальцы не нужны, — оборвал всхлипывания Вологжин. — Держись, солдат. Еще неизвестно, сколько нам тут торчать придется. Тащи давай вниз Соболева. Если мертвый.
— Мертвый, товарищ майор. У него череп весь… прямо ужас один…
— Лезь сюда и не мямли! Не девочка, чай. Сожми себя в кулак и держись! Ясно?
— Так точно, товарищ майор. А только жалко ребят… страсть, как жалко.
— Что тут поделаешь, Тимоша. Радуйся, что жив остался и не ранен. Теперь нам выжить надо, пока наши не придут.
Мимо, задевая Вологжина, вниз потянулось тело наводчика, и руки его, казалось, цеплялись за комбинезон Вологжина, точно Соболев был еще жив. Потом какое-то время было тихо, но Вологжин не стал подгонять парня: в девятнадцать лет испытать такое — не всякий взрослый мужик выдержит.
Затем, уже легкими движениями ощупывая Вологжина, боясь его задеть, Тимофей Сотников уселся на место наводчика и шумно, с привсхлипом, выдохнул воздух.
— Ты меня видишь? — спросил Вологжин, повернув голову в сторону наводчика.
— Вижу, товарищ майор.
— И что?
— Лицо у вас… в крови.
— А глаза?
— Тоже… кровь одна… и что-то на ниточке висит… вроде как глаз, товарищ майор.
