– Спасибо, Иван-царевич! – сказал Кощей Бессмертный. – Теперь тебе не видать Марьи Моревны как своих ушей!
Он страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил её и унёс к себе.
А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и отправился в путь-дорогу.
– Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!
Идёт день, идёт другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
– Ах, шурин мой любезный! Как тебя господь милует?
Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать.
Погостил у них царевич три дня и говорит:
– Не могу у вас гостить долго. Я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.
– Трудно тебе сыскать её, – отвечает сокол. – Оставь нам серебряную ложку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.
Иван-царевич оставил у сокола серебряную ложку и пошёл дальше.
Шёл он день, шёл другой, на рассвете третьего видит дворец ещё лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орёл сидит. Слетел орёл с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
– Вставай, Ольга-царевна! Милый наш братец идёт!
Ольга-царевна тотчас выбежала, стала Ивана-царевича целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. А он погостил у них три денька и говорит:
– Дольше гостить мне некогда. Я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает орёл:
– Трудно тебе сыскать её. Оставь у нас серебряную вилку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.
Иван-царевич оставил у орла серебряную вилку и пошёл дальше.
День шёл, другой шёл, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит.
Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
– Анна-царевна! Поскорее выходи, наш братец идёт!
Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
– Прощайте! Пойду искать жену, Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает ворон:
– Трудно тебе сыскать её. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.
Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошёл дальше.
День шёл, другой шёл, а на третий добрался до Марьи Моревны.
Увидела она своего милого, бросилась ему на шею, залилась слезами и промолвила:
– Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался – посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного.
– Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше пойдём со мной, пока не видать Кощея Бессмертного, авось не догонит!
Собрались они и уехали. А Кощей на охоте был. К вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
Отвечает конь:
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну увёз.
– А можно ли их догнать?
– Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать её, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да тогда вдогонку ехать – и то поспеем!
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.
– Ну, – говорит, – первый раз тебя прощаю за доброту, что водой меня напоил, и в другой раз прощу, а в третий берегись – на куски изрублю!
Отнял у него Марью Моревну и увёз, а Иван-царевич сел на камень и заплакал.
Поплакал-поплакал и воротился назад за Марьей Моревной.
Кощея Бессмертного дома не случилось.
– Поедем, Марья Моревна!
– Ах, Иван-царевич, он нас догонит.
– Пускай догонит, мы хоть часок-другой проведём вместе.
