Те же и Рославлев-старший(Андрей между тем заснул на столе).
Рославлев-старший. Сделайте милость, уплетайтесь куда-нибудь подальше с вашею веселостью: у меня и без того голова кругом идет!
Они уходят. Он будит Андрея, который просыпается, зевая, и потягивается.
Так и есть, только и умеешь пить и спать без просыпа, а в промежутках зевать!
Андрей (зевая и шатаясь). Да помилуйте! Что же другое делать?
Жизнь наша сон…
Рославлев-старший. Молчать, пьяница! куда девался тот, – как его зовут!..
Андрей. Как его зовут? (Опять принимается петь.)
Жизнь наша сон…
Рославлев-старший. Дурак! не разевай мне никогда так широко глупого своего рта. (Про себя.) Куда девался брат ее? мне непременно нужно видеться и объясниться с ним. Пойду, отыщу его. (Андрею.) А тебя я знаю, как протрезвить. (Уходит.)
Андрей (один). В песне-то не то сказано, как, бишь, я ее наладил:
Жизнь наша сон! всё песнь одна:Или ко сну, или со сна!Одно все водится издавна;Родятся люди, люди мрут,И кое-как пока живут;Куда как это всё забавно!Как не зевать? всё – песнь одна:Или ко сну, или со сна.Иной зевает от безделья,Зевают многие от дел,Иной зевает, что не ел,Другой зевает, что с похмелья!Как не зевать и проч.Актер в своей зевает роле,Зевотой зритель давит свист,Зевая пишет журналист,А сускрибент зевает боле!Как не зевать и проч.Я холост был, зевал без счета,Подумал завестись домкомИ взял жену, чтоб жить вдвоем,И вдвое забрала зевота!Как не зевать и проч.Андрей и Юлия в мужском платье.
Юлия. Где твой барин?
Андрей. Мой барин… а вот он!
Рославлев-старший и Юлия, потом вся компания.
Рославлев-старший(входя, толкает Андрея вон). Прочь! Ах, любезный, новый знакомец, я вас ждал с невероятным желанием.
Андрей уходит.
Юлия. Я пришел проститься с вами.
Рославлев-старший. Куда вы? как, уже в дорогу?
Юлия. У нас все готово, идти сестру кликнуть, потом пожать вам дружески руку и скорее отсель во всю конскую мочь.
Рославлев-старший. Ваша сестрица… постойте, погодите… у вас сестра – существо необыкновенное!
Юлия. Я вам сказывал.
Рославлев-старший. Вы мне ничего не сказали, она свыше всего, что об ней сказать можно!
Юлия. Это для меня очень лестно; однако хорошо, что мы с вами оградились против нежных впечатлений пылких страстей.
Любви туман и сумасбродствоНе посетят меня и вас!Признавших красоты господствоМильон страдают и без нас.Они нас не прельстят собою,Их красота пред нами дым, –Мы, дорожа своей душою,Поклон прелестным отдадим.Смеюсь я над Амуром смелоИ рад уверить целый свет,Что сердце наше будет цело,Хоть стрел его опасней нет!Пускай летает он, где хочет,Чтобы поранить как-нибудь!Для нас напрасно он хлопочет –Ему мы скажем: добрый путь!Рославлев-старший. Стойте, я ни за что не отвечаю. Добрый путь! Вы великий импровизатор! Я ни за что не ручаюсь, полчаса бывают иногда важнее года в судьбе человека, решают ее на всю жизнь, и самые твердые, неломкие намерения разбиваются вдребезги, как детские игрушки. Прах и дым – всё наше мужество. Еще два слова об вашей сестре!
Неужли никогда в ней кровьВ час мысли не была в волненьи?Ужель не знает, что? любовь,Что? сердца трепет, восхищенье?Или в невинной простотеЛюбовь по слуху только знает,И в полной блеска красоте,Как нежна роза, расцветает?Ах, точно ль для ее душиЕще счастливец не сыскался,Который счастия б в