которых я имел честь подать вам список.
Тут он позвал нашего беглеца Самсона Макинцева, я не вытерпел и объявил, что не только стыдно должно бы быть иметь этого шельму между своими окружающими, но еще стыднее показывать его благородному русскому офицеру, и что бы Наиб-султан сказал, кабы государь прислал с ним трактовать беглого из Персии армянина? – «Он мой ньюкер». – «Хоть будь он вашим генералом, для меня он подлец, каналья, и я не должен его видеть». Тут он рассердился, зачал мне говорить всякий вздор, я ему вдвое, он не захотел иметь больше со мною дела – и мы расстались.
По многим хлопотам выступление.
Ночь, поустаю[12], днем нахожу своих. Брошенный больной. Дыни, хлопчатая бумага. Возле Софиян у мельницы водопад, холодок, кусты, маленький вал, завтракаем. – Идем в ущелье, соляные воды и горы. Взбираемся на высочайшую гору, крутую; узкая тропинка между камнями. Вид оттудова. Вышли в 2 пополуночи, пришли в Маранд в 7-мь пополудни. Виноградная беседка.
Днюем в Маранде. Назаров, его положение. Известие о милостях государя к Маман-хану. Шум, брань, деньги. Отправляемся; камнями в нас швыряют, трех человек зашибли. Песни: «Как за реченькой слободушка», «В поле дороженька», «Солдатская душечка, задушевный друг». Воспоминания. Невольно слезы накатились на глаза[13].
«Спевались ли вы в баталионе?» – «Какие, ваше благородие, песни? Бывало, пьяные без голоса, трезвые об России тужат». Сказка о Василье- царевиче – шелковые повода, конь золотогривый, золотохвостый, золотая сбруя, золотые кисти по земле волочатся, сам богатырь с молодецким посвистом, с богатырским покриком, в вицмундире, с двумя кавалериями, генерал-стряпчий, пироги собирает, и проч., и проч. «Слышал, сказывает – кто?» – «Так сказывает Скворцов, что в книжке не сложится, человек письмянный».
Успокоение у разрушенного караван-сарая; оттудова равниной идем до ущелья; земля везде оголилась; потом сквозь ущелье, трещины, расселины. Водопроводы с шумом извергаются из ущельев. Около горы сворачиваем вправо до Гаргар.
Разнообразные группы моего племени, я Авраам. Выступили из Маранда в 8? часов вечера, в караван-сарае 4 часа утра; оттудова в 7-м часу, в 11 часов в Гаргарах.
Ананурский карантин
Вползываем в странноприимную хату, где действительно очень странно принимают. Холод, спрашиваем дров. Нет, а кругом лес. У ветхого инвалида покупаем дорого охапку. Затапливаем, от дыму задыхаемся. Истопили, угар смертельный и морозно по-прежнему. Спрашиваем корму для себя и для лошадей, – ничего съестного.
Наконец является маленький, глупенький доктор, с хлыстиком, вертится на одной ножке и объявляет, что мы в «политическом госпитале» (в мефитическом: от сырости запах претяжелый), что нашу комнату иногда заливает вода по колена, что срок сидения зависит от комиссара. Докторишка исчез, и я от угара проболел 24 часа. Явился комиссар, как смерть, курносый.
«Спасите. Карантин ваш очень мудро устроен, чтобы чумы далее не пропускать: потому что она с теми, которых постигнет здесь, непременно похоронится, потому что от холоду смерть, от дыму смерть, от угару смерть (да и сам комиссар, как смерть, курносый, – мы его наконец видели), но Бебутов и я не чумные, не прикажите морить…»
Тифлис – Тавриз
<10 января – февраль 1820.>
10 января. Сады, влево Кура. Едем по склону горы, влево крепость Саганлук; поворачиваем вправо, кряж гор остается к северу. К югу Меднозаводская гора и хребет. Озеро. От Код Квеши на возвышении. Перед этим развалины на утесе, который как будто руками человеков сложен из различных камней.
12-го (января). Через гору в Гергер. Казармы. Оттудова высочайший Безобдал…
1801. Омар-хан разбит пшевцами, хевсурцами, в кольчугах, в шишаках, в числе 5000. Русские только были зрителями.
Ad memorandum. – При князе Цицианове Гуляков взял Чары и Беликаны и убит в Чарах в сражении против лезгин: обнадеялся на 15-й Егерский полк, который побежал и смял прочих.
Цицианов армянам: «я и об живых об вас небрегу, стану ли возиться с вашими мертвыми».
Возится с солдатами, бьет одного и после уверяет, что поссорились, награждает деньгами. Рубли превращает в медали после приказа, что гвардии за развод, а его солдатам за штурм дано по рублю.
17-го <января>. В монастыре хорошая гостиница, услуга. Бедственное положение патриарха.
18 января, понедельник. Осматриваю монастырь. Рука св. Георгия, копье, кусок от креста. Место – 4 столпа мраморные, – где было сошествие Христа по представлении, тому назад 1500 лет. Ризница скрыта. Ковры. Типография на 3 станка. Патриарх ветхий, сетует о судьбе погибших монетчиков в Царьграде.