Ася, она же Асель Субботина, она же «Матильда».
Когда Димка магическим способом учил меня этому дурацкому латинскому, я успела проклясть все на свете, потому что мне показалось, что мои мозги засунули в мясорубку и хорошенько покрутили ее ручку. Я уже подумала, что умираю, но тут все кончилось и я, вместе с получившимся фаршем из слов, выпала в осадок. Ощущеньице не из приятных.
Едва придя в себя, я наскоро удостоверилась, что результат обучения положительный, и, оставив Димку с Анной Сергеевной решать свои колдовские проблемы, быстренько поскакала искать эту самую Туллию.
Она сидела под деревом и предавалась мечтам. Даже не сразу заметила меня. На смуглых щеках румянец, волосы красивыми завитками рассыпаны по плечам… На ее коленях лежал пучок полевых цветов – желтых и голубых, и ее руки плели из них венок. Губы ее слегка улыбались, и эта зараза была в этот момент очень хороша…
Я нахмурилась. Противоречивые чувства одолевали меня. Мне и отчего-то жалко ее было – я ведь понимала, что она ничего дурного мне намеренно не сделала. И в то же время она меня здорово раздражала – моя взрослая соперница. Но по крайней мере, я уже не испытывала той ненависти, что раньше просто огнем горела в моей груди и заставляла искать способы навредить этой кудрявой брюнетке.
– Эй ты, привет! – сказала я, шагнув к ней. Мое приветствие прозвучало нагло, но церемониться с этой девицей я не собиралась.
Она подняла голову, и, увидев, кто перед ней, тут же изменилась в лице, вскочила и начала подобострастно кланяться. Фу, гадость! Я поморщилась. Просто ненавижу такое пресмыкание. Ужасно неприятно. И неловко к тому же. Все-таки она взрослая тетка, а я девочка – то есть, юная девушка…
Хотя… меня внезапно осенило интересное соображение – раз она мне кланяется, значит, знает свое место… А ведь могла бы и понаглее себя вести – все-таки именно она – избранница нашего главного мужчины. Это хорошо, что она не заважничала. Я-то собиралась ее жестоко обломать, но теперь вижу, что есть надежда на вполне миролюбивую беседу…
– Ладно уже, прекращай свои дурацкие поклоны… – проворчала я, – давай сядем и поговорим.
Мы сели на травку. Она смотрела на меня приветливо, но ей не удалось скрыть выражение тревожного ожидания, которое я поспешила оправдать.
– Послушай, Туллия… – сказала я, дерзко глядя на нее, – ты знаешь, кто я такая?
– Знаю, ты великая маленькая госпожа… – начала она.
– Правильно, – перебила я ее, величественно кивнув, – но еще я – невеста Серегина, понятно?
Растерянность и огорчение отчетливо проступили на ее лице. Она потупилась и тихо ответила:
– Понятно, юная госпожа…
– А что еще тебе понятно? Немедленно отвечай! – грозно сказала я, сдвинув брови. На самом деле мне было даже немного забавно. Я вдруг поняла, что эта смуглая латинянка – робкое, пугливое, забитое существо, подавить которое ничего не стоит.
Она молчала, нервно теребя в руках свой венок. Я поняла, что придется самой ее просветить.
– Слушай меня, Туллия, – после этих слов я сделала многозначительную паузу и продолжила ровным, убедительным и даже нарочито доброжелательным тоном: – я вовсе не желаю тебе зла, а просто прошу, чтобы ты прекратила отношения с моим женихом. Ты же понимаешь, что они ни к чему бы не привели. Пока ваша связь не зашла слишком далеко, разорви ее. Не печалься, ты еще найдешь себе другого парня. А этот мужчина – мой, и мы поженимся, как только я войду в брачный возраст. Так что не огорчай свою госпожу, Туллия… Надеюсь, мы останемся с тобой в добрых отношениях и ты не дашь мне повода сердиться на тебя…
Она грустно кивала и глаза ее при этом подозрительно блестели.
День шестой. Утро. Капитан Серегин Сергей Сергеевич.
Как ни удивительно, но Матильда все-таки нашла способ поговорить с Туллией, причем, по словам последней, на довольно неплохом латинском языке. Как ей удалось выучить язык меньше чем за час, остается загадкой, но, скорее всего дело, не обошлось без магии. На эту магию тут натыкаешься так же часто, как на коровьи лепешки, когда идешь по следам стада. Только успевай смотреть под ноги.
Короче, Туллию она от меня отшила. Матильда провозгласила себя моей законной женой, и, как мне кажется, она будет держаться за этот статус мертвой хваткой.
На эту ночь мы с Птицей становили своего рода разгрузочный день – точнее, ночь, свободную от любовных утех. Хватит – погулял народ. Мы договорились делать это дело в специальной палатке и строго по очереди – одна пара за ночь. Ну, или кто организует себе персональный шатер, тот может делать это хоть каждый день, лишь бы его типа семейная жизнь не бросалась в глаза окружающим.
Злой и невыспавшийся, я поднял караван еще на рассвете, и на максимальной скорости погнал его дальше вниз по долине реки, в которую превратилось ущелье. Горы вокруг постепенно сменились пологими холмами. Примерно около полудня с вершины одного из таких холмов мы и узрели бесконечный степной простор, покрытый травяным ковром и усеянный многочисленными высокими деревьями вроде акаций. А там, где-то далеко впереди, торопился в нашу сторону одинокий всадник и несколько приотставшая от него группа – то ли поддержки, то ли преследования.
